25 
– Тогда будь с ней осторожен.
– Что ты хочешь сказать? – ощетинился он.
– Она по натуре романтична, а потому ей легко причинить боль.
– Я не собираюсь этого делать, – процедил Лукас сквозь зубы.
Если бы не огромное желание заключить сделку с Тиной, он бы высказал ей все, что думает о ее вмешательстве в его личную жизнь.
При чем тут боль? Их договоренность с Эшли – лишь обыкновенный возврат долга. И, уйдя завтра утром, она не останется внакладе – заберет с собой и купленное платье, и туфли, и часы, о дороговизне которых даже не подозревает. Неплохие трофеи всего за один вечер работы.
– Надеюсь, ты не ранишь ее, – прищурилась Тина.
Что это? Проверка? Может, ему вовсе не удалось обвести вокруг пальца мисс Норрис?
– Разумеется, нет.
Боль можно причинить не только Эшли. Не исключено, что, когда она выйдет за дверь его дома, Лукас почувствует сожаление. Но он преодолеет эту слабость. Слишком опасно, чтобы Эшли оставалась рядом. Он уже начал испытывать те чувства, которые давным-давно запер в своем сердце. Не хватало еще влюбиться в сбежавшую невесту, которая скоро вернется к своему всепрощающему жениху.
Лукас не собирался снова переживать то, что уже однажды с ним случилось, когда он повстречал ту официантку-француженку. Они провели все лето вместе, вылезая из постели, лишь когда Селине надо было отправляться на работу, а Лукасу – плавать на яхте. Их роман, казалось, так отличался от тех циничных отношений, которые царили между его родителями и их гостями, и потому Лукас позволил пасть возведенным им воображаемым защитным барьерам. Ему казалось, что судьба связала его с Селиной навсегда. Но в то утро, когда он совсем было решился сделать ей предложение, она сообщила, что возвращается во Францию, где у нее есть бойфренд, служащий сейчас в армии. После такого Лукас безвозвратно утратил доверие к женщинам…
Встряхнувшись от тягостных воспоминаний, он заставил себя прислушаться к словам Тины.
– Я бы хотела снова встретиться с тобой и Эшли. У меня на вечер пятницы заказан столик на Балу бабочек – там и поговорим о нашей возможной сделке. Я могу рассчитывать, что вы придете?
Лукас с трудом скрыл досаду и смятение. Пригласив Тину на этот ужин и продемонстрировав ей фальшивую «невесту», он в дальнейшем планировал держать мисс Норрис на расстоянии. Лукас даже надеялся, что она сама больше не захочет видеть Эшли, приревновав ее к нему. Внезапная перемена планов его встревожила – ведь этой австралийки уже не будет в Англии в пятницу.
Между тем вернулась Эшли, успев, пока отсутствовала, подкрасить губы перламутровой помадой, отчего Лукаса еще больше потянуло снова ее поцеловать. Но он постарался придать лицу невозмутимое выражение и поднялся ей навстречу:
– Ты как раз вовремя. Тина приглашает нас в пятницу вечером на Бал бабочек.
– О! – только и смогла вымолвить Эшли, похоже, шокированная не меньше, чем Лукас. – Э-э… Это очень мило с твоей стороны, Тина, но я…
Мисс Норрис произнесла голосом, в котором зазвенела сталь:
– Я ожидаю увидеть там вас обоих.
Лукас, поймав взгляд Эшли, еле заметно кивнул. Она ответила тем же знаком, просигналив, что поняла его.
– Спасибо, Тина! Это было бы просто замечательно! Я хотела сказать, что у меня нет подходящего платья для такого торжественного приема. Но для того, чтобы отправиться в Лондоне по магазинам, даже не нужно повода.
– Вот и отлично, – подвела итог мисс Норрис, привыкшая, чтобы все было так, как хочет она.
Эшли обвила шею Лукаса руками и посмотрела ему в глаза:
– Мы еще ни разу не танцевали вместе. Это доставит нам наслаждение, не правда ли, дорогой?
Он снова стиснул зубы, злясь на Тину, манипулирующую людьми, а еще – сердясь из-за того, что близость Эшли его волнует. Неужели эта девица не понимает, что играет с огнем? Он обхватил ее за талию, как поступил бы настоящий бойфренд, невольно гадая, какое нижнее белье она надела под свое облегающее платье. Эта мысль крутилась у него в голове еще с утреннего похода по магазинам.
– Да, истинное наслаждение, – ответил Лукас, стараясь казаться невозмутимым и не обращать внимания на то, как грудь «невесты» прижимается к его груди.
Эшли чувствовала растущее напряжение Лукаса, но он сдерживался до конца ужина. Затем они попрощались с Тиной, отклонившей предложение подвезти ее и решившей прогуляться пешком. Едва она скрылась из вида, Кристофидес так сильно ударил рукой по колонне у входа в ресторан, что портик, наверное, чудом не обрушился. Затем Лукас изрыгнул цепочку греческих слов, судя по всему, крепких ругательств, завершив ее чисто по-английски:
25 
