773 
– Ну, стойте, воля ваша, – вздохнула сильфида с некоторым даже сожалением, дескать, не хотела губить невинные души – сами напросились, и взялась за меч.
Силы были не равны – это стало ясно с самого начала. И численный перевес не помог. Стражителохранители хороши для близкого боя в замкнутом пространстве. Они умеют безошибочно угадать убийцу и отвести коварный удар, отбить короткую атаку заговорщиков, усмирить и разогнать недовольную толпу, если надо, закрыть хозяина собственным телом и принять смерть вместо него. Но сражение в чистом поле с таким грозным противником, как закалённый в бесчисленных боях воинкансалонец, требует иных навыков. Охранникам, состоящим на службе при герцогской короне, слишком редко приходилось пускать своё искусство в ход, а никакая тренировка настоящего боевого опыта заменить не может. Холёные, сытые, они были, с точки зрения троих сотников, непозволительно медлительны. А Рагнар считал, что и удар у них слабоват.
Правда, соотношение один к пяти, о котором упоминала сотник Энкалетте, было не совсем верным. К тому моменту, когда лично она прикончила седьмого противника, Ильза едваедва справлялась с третьим. С точки зрения Макса, это был выдающийся результат: юная, хрупкая с виду девушка уложила насмерть троих здоровенных парней. Но Меридит потом долго отчитывала бедняжку, въедливо перечисляла промахи (когда только успела подсчитать!), а под конец заявила, что если та и впрямь намерена зарабатывать на жизнь мечом, ей следует меньше времени уделять вязанию и больше тренировкам, и вообще, рановато она ушла из дольнской школы. Ильза не обижалась, она и сама понимала, что в этом бою была не на высоте и не погибла только чудом: стражник не знал косого кангарского удара, а она – знала! Хельги в своё время научил! Если бы не его трогательная забота, лежала бы она теперь на чужой дороге с отрубленной головой! От умиления девушка даже прослезилась. Меридит, увидев такое дело, вообразила, что была слишком строга с бойцом Оллесдоттер, расстроилась и принялась утешать: «Ну что ты! Я же не со зла! Это я любя ругаюсь, за тебя беспокоюсь!» Эдуард демонстративно морщился, глядя на них: вот ещё девчачьи нежности!
Зато очень хорошо показал себя Орвуд – гномов учат сражаться в тесноте подземелий, он лучше других чувствовал стиль охранников, точнее отражал удары. Справился с семерыми, хотя от него не ждали и четверых. Эдуард честно выполнил план – пять трупов, ни больше, ни меньше. Макс шёл вровень с Ильзой, но егото никто не осудил: если человек годами не имеет практики, какой с него спрос. Остальные своих противников не считали, а Балдуру с Хельги вовсе не до того было, им пришлось иметь дело с магами. Вот когда подменный сын ярла пожалел о собственном благородном жесте! Покидая несчастный Альгальд, он напустил на него проливной дождь, погасить пожары. Ещё отругал себя, почему раньше не сообразил. Вот только воспользовался он при этом не демонической силой, бившей через край, а обычными спригганскими камнями. И теперь, в бою, был бы и рад пустить их в ход, направить на противника удар стихии, да не мог. Оставалось только неуклюже швыряться магическим огнём. Счастье ещё, что маги были совсем не того уровня, что покойный Франгарон, и Балдур мог справиться с ними самостоятельно – без конца дёргать Кукулькана было бы неловко…
Нельзя сказать, что победа далась легко. Это на словах всё так ровно и гладко. А на деле, Эдуарду распороли бедро, Орвуду проткнули плечо, Меридит – такое место, что она чуть со стыда не сгорела и потом, когда Аолен исцелил рану, ещё три дня приставала к нему: точно ли не останется шрама? Потому что если останется, она больше никогда не сможет показаться на глаза родным! (Хотя по правде, не было в её ране ничего постыдного, просто один из упавших охранников, прежде чем испустить дух, слабеющей рукой метнул наугад нож. Но для дис шрам на мягком месте – всё равно, что табличка с надписью «я трусиха», и никому ничего нельзя доказать.) Энка едва не осталась без большого пальца, а Хельги обжёгся до волдырей собственным огнём – такая досада!
Трудно сказать, сколько подлился бой – времени никто не засекал, а полагаться на ощущения в таких случаях нельзя. Так или иначе, но наступил момент, когда Пращур с ужасом обнаружил, что все его сторонники мертвы и он остался один на один с кровожадными тварями, жаждущими его смерти! Одного он узнал – того нелюдя, которого сам велел принести в жертву Эрде. «Значит, сотник был прав…» – подумалось запоздало. Коекто из людей – коротко стриженый парень лет тридцати, тоже показался ему смутно, очень смутно знакомым. Гдето он его встречал, давно, давно…
773 
