Особенно,... 
120 
Ауриана заметила, что вжимается в землю, как будто старается слиться с ней, стать совсем незаметной. На всю жизнь у нее сохранится воспоминание о чистом свежем запахе осоки, смешанным с ощущением горечи и страха в предчувствии надвигающихся событий. Ей казалось, что штандарт — это живое могущественное существо, а в провалах черепа, где когда-то обитал дух дикой кошки, полыхает сейчас холодное черное пламя.
Когда ветер немного утих, они услышали смех, доносящийся из лагеря Видо. Ауриана хорошо понимала, что он вовсе не свидетельствует о потере бдительности противника. Что же касается римлян, то те вообще всегда были начеку и даже не притрагивались ни к вину, ни к меду, когда неприятель находился в непосредственной близости, и существовала хотя бы малейшая опасность быть застигнутыми врасплох.
Внезапно она услышала сердитый голос Зигвульфа, который прошептал проклятье, и вопросительно взглянула в его сторону. Что случилось? Укус змеи? Или, может быть, на него напали полчища ядовитых муравьев? Она разглядела в траве край его плетеного щита, и собралась уже подползти поближе, но он знаком показал ей, что все в порядке.
Тут раздался громкий в ночной тишине шум несущихся по долине в сторону крепости оленей, и моментально из-за крепостных стен на этот шум отозвался нестройный хор лающих и рычащих собак. Оленей выпустили в соответствии с планом Бальдемара, который таким способом хотел сбить с толку часовых. Когда собаки в следующий раз залают, учуяв человеческий запах, часовые не станут тревожиться, решив, что под стенами крепости бродят олени. Это послужило одновременно и сигналом продолжать продвижение. Воины, словно полчища ужей, выскользнули из высокой осоки на открытое место, где их от постороннего взгляда могла скрыть только темнота. Продвигаясь ползком вперед, они осторожно пробовали копьями землю и, в конце концов, обнаружили те места, где земля подавалась. Это была первая линия замаскированных ям, заваленных сверху хворостом. Ауриана знала, что внизу в ямах торчат острые колья и копья вверх наконечниками, готовые пронзить неосторожного воина, бегущего на штурм крепости. Вся линия ям была обнаружена, и хаттские воины медленно проложили себе безопасный путь, огибая их. Когда наступающие миновали три линии ям, они облегченно вдохнули, зная, что ловушек больше не будет. Вблизи крепостного вала воины замерли и принялись с нетерпением ждать обещанной помощи Волка.
Ауриана с тревогой обратила свое лицо к диску луны. Она висела теперь низко на небосклоне и казалась слишком пресыщенной, утомленной и сонной, не спешащей заходить за линию горизонта. Девушка вспомнила отца: Бальдемар ни на мгновение не усомнился в том, что Волк явится тогда, когда это обещала Рамис. «Рамис является такой же хозяйкой луны, как я сам — хозяином на поле боя», — сказал он. Но Деций намекал на то, что мир очень велик, и в нем господствует совсем другой порядок вещей…
«Деций, ты — негодяй. Ты заронил семя сомнения, и оно проросло. Твое нечестивое неверие оскорбит Волка, и он не придет».
Казалось, сама луна поддразнивает ее своим холодным насмешливым ликом, ничего не выражающим и равнодушным. «Ты не можешь скрыться от меня, даже если отправишься на край света, — говорила луна, мой свет повсюду настигнет тебя. Я — твой учитель. Я вовсе не жду, когда ты начнешь повиноваться мне и следовать моим приказам. Я жду — когда ты повзрослеешь».
Вскоре восточный край неба начал бледнеть. Ауриана ощутила, как ее душу охватывает паника. На рассвете они станут видны, как на ладони, и на них обрушится смертоносный град стрел и копий со стен крепости. Ауриана могла теперь различить легкий курящийся дымок, поднимающийся из-за частокола крепости к небу.
В лагере Видо начался подъем. Часовые на крепостных валах стали пристальней осматривать округу. Один из часовых, по-видимому, никак не мог отделаться от впечатления, что под стенами на траве что-то чернеет, но что это было, он не мог разобрать. И поэтому не сводил с земли пристального взгляда, не поднимая пока тревоги.
И вдруг он вздрогнул от неожиданности. Его внимание привлекло какое-то белое пятно, спускающееся с холма, примерно в том месте, где располагался лагерь Бальдемара. Эта белая тень сильно колыхалась и как будто плыла над травой, плавно и неуклонно приближаясь к позициям Видо. Часовой немедленно позвал своего вождя.
Воины Бальдемара тоже видели этот призрак. Казалось, сгусток лунного света медленно надвигался на них.
120 
