Особенно,... 
123 
«Если я ошибаюсь, я умру», — подумала Ауриана, продолжая неуклонно взбираться наверх.
Добравшись до вершины столба, она пригнулась низко к каменной площадке, ожидая выстрела, который мог оказаться смертельным для нее. Но как она и предполагала, снаряд со свистом пролетел в стороне от нее, канув во мраке. Ауриана оказалась права в своих расчетах! Однако, оставалось еще открыть ворота.
«Теперь мне предстоит прыгнуть в открытую пасть хищного зверя», — промелькнуло у нее в голове.
Она ухватилась руками за край ворот и, повиснув на них на руках с внутренней стороны, глянула вниз. Расстояние до земли было небольшим — примерно в рост человека. Теперь уже часовые, которых старались отвлечь люди Зигвульфа, заметили, что творится у Западных Ворот, и разгадали маневр противника. Ауриана видела, как по верхней площадке вала вдоль частокола мечутся тени вражеских воинов, сбегающихся к ней. Они надвигались со всех сторон, как гончие псы на затравленного зайца. Девушка прыгнула вниз и покатилась по земле, чтобы сбить с прицела лучников.
Когда она вскочила на ноги, то оказалась под градом стрел. Чудом Ауриана избежала их смертоносного жала: одна стрела задела ее волосы, вторая оцарапала шею, третья содрала кожу с бедра. А ворота как будто вросли в землю. Когда она пыталась отодвинуть заржавленный засов, широкий рукав ее кожаного одеяния пробил дротик, пригвоздив руку девушки к деревянным воротам, так что ей пришлось разорвать рукав, чтобы освободиться. Но засов не поддавался. Дикий страх обуял Ауриану, и у нее поплыло все перед глазами.
«Итак, я должна умереть. Но я не хочу уходить туда, куда ушла ты, Херта. Я хочу остаться здесь, с отцом и… Децием. О, Фрия, Матерь всего живого, поддержи меня, сохрани меня!» — молилась Ауриана.
— Убей его! Он открывает ворота! — слышались крики совсем рядом с ней.
Так и не высказанная вслух мольба застряла у нее в горле комком ужаса.
Но тут тяжелый засов, наконец, поддался, да с такой легкостью, что Ауриана, тащившая его изо всех сил, чуть не упала на землю. Сразу же раздались ликующие крики воинов, стоявших снаружи.
Ей не потребовалось распахивать открывающие внутрь ворота. Они сами раскрылись под напором крепких тел. Вскоре все войско Бальдемара мощным потоком ворвалось в лагерь противника.
Этот неудержимый поток бурлил вокруг девушки, воины кричали ей и друг другу слова ободрения, кто-то сунул в руку Аурианы копье, и она устремилась вместе со всеми в глубину вражеского стана. Ауриана слышала только победный радостный боевой клич соратников Бальдемара, заглушавший стоны и крики ужаса людей Видо, раздававшиеся повсюду.
Ворвавшиеся в крепость воины, словно поразившая сердце вражеского лагеря стрела, составленная из человеческих тел, сгрудились вместе, заняв почти все пространство цитадели. Арабские лучники, находившиеся вверху на валах, повернули свои луки внутрь крепости и начали обстреливать толпу. Но поскольку у воинов Бальдемара лица были покрыты густым слоем сажи, их трудно было различить во мраке, и поэтому стрелы настигали в основном людей Видо, которые гибли сотнями. Однако для лучников-иноземцев варвар был варваром, и они не очень-то вникали, кого именно поражают их стрелы, убивая всех без разбора, так что на пять убитых человек Видо приходился один убитый из войска Бальдемара. Арабы и дальше продолжали косить германцев, находящихся в пределах досягаемости их стрел.
Разрозненные, поредевшие ряды сторонников Видо оказывали отчаянное сопротивление, беспорядочно атакуя. Ауриана с трудом могла понять, что происходит вокруг, поскольку в тусклом свете факелов видела лишь небольшие разрозненные фрагменты боя. Один раз мимо нее промчался отряд легионеров, им, по-видимому, не хватило времени надеть доспехи, и потому половина из них была одета в шерстяные туники, которые римские солдаты обычно носят под верхней одеждой. Один солдат, пробегавший мимо нее, размахивал над головой дротиком, готовясь метнуть его в скопление хаттских воинов. Ауриана замедлила свой шаг, прицелилась и без лишних колебаний метнула копье. Сраженный ее метким броском, римлянин бездыханным пал на землю. Повсюду вокруг Аурианы союзники Видо метались, словно перепуганное стадо овец. Некоторые из них забирались в свои шатры, чтобы скрыться там от гнева, обрушившегося на них с небес.
К изумлению самой Аурианы, ее собственный страх бесследно исчез. Она чувствовала только, как в ее крови пламенеет пожар бешенства и клокочущей ярости: этот пожар разожгли ее мучительные воспоминания о родной спаленной усадьбе и неистовый гнев на врага. Звериный рык вырывался из ее груди, в которой билось отныне сердце дикого кровожадного вепря. Свобода пьянила ее больше, чем римское вино, отныне ее не тревожили мысли о возможности поражения или собственной гибели.
123 
