60 
Ему ведь приходилось постоянно контролировать свои эмоции и поступки. Та ночь в мотеле была такой страстной, и он испугался, что выдаст себя. Глупец, стоило послушаться сердца и кричать о любви, а не изображать каменную статую.
Этьен лежал на песке, глядя на ярко-алый закат, разгоравшийся над глубокой синевой моря. Осталось пережить еще семь томительных дней и все будет кончено. Захочется ли ему возвратиться к нормальной жизни делового человека, и какой теперь в этом смысл? Не лучше ли поселиться здесь насовсем, вдали от людей и забот, днем нежиться под жаркими лучами солнца, по ночам рассказывать золотистой луне о своих несбывшихся мечтах…
— Этьен…
Он вскочил и оглянулся. Невдалеке стояла рыжеволосая женщина в голубом, развевающемся на ветру сарафане. Этьен протер глаза, словно пытаясь избавиться от наваждения. Похоже, у него уже начались галлюцинации. Но он согласен быть сумасшедшим, лишь бы чудное видение не исчезало.
— Дорогой, что с тобой? Разве я похожа на привидение? — со смехом спросила Натали и, подойдя к мужу, поцеловала его в соленые обветренные губы. — Ты так похудел и загорел! Вылитый грек — стройный, зеленоглазый…
— Господи! Я не могу поверить! Как ты здесь оказалась? — Этьену наконец удалось справиться с изумлением.
— Я очень ревнивая жена. Приехала проверить, с кем ты развлекаешься… — Шутливый тон не мог скрыть тревоги и смущения Натали. — Надеюсь, я тебе не помешаю?
— Нет, конечно, нет! Я думал о… — Этьен на мгновение замолчал, но все-таки продолжил. — Думал о тебе.
— Правда? Я… Я тоже, — призналась Натали, потупившись. — Я соскучилась.
Они стояли друг против друга, не решаясь приблизиться. Оба боялись, что любое неверное движение или слово нарушит хрупкое равновесие. Этьен не мог насмотреться на Натали — в жизни она была еще прекрасней, чем в мечтах. Но молчание слишком затягивалось и становилось неловким.
— Ты голодна? — спросил он прерывистым голосом.
— Да, очень. И еще я бы выпила немного холодного вина.
— Отлично, пойдем. Я, правда, обходился бутербродами, но в холодильнике найдется что-нибудь более приличное. Хочешь, я приготовлю тебе рыбу в винном соусе?
— Ты научился готовить? В ожидании холостяцкой жизни?
Натали тут же пожалела об этих невзначай сорвавшихся с языка словах. Не стоило затрагивать эту болезненную тему. Но Этьен сделал вид, что не услышал последнего вопроса.
— Я, между прочим, отличный повар. И сейчас тебе это докажу. Пойдем.
Он решительно взял Натали за руку и повел за собой. Ощущая прикосновение его подрагивающих пальцев, она теряла голову. Сидя в самолете, Натали со страхом представляла, как может встретить ее Этьен — равнодушно, презрительно… Хуже всего, если он вообще будет не один.
Как все-таки хорошо, что она поддалась уговорам что-то почувствовавшей Элизы и собственной слабости. Как хорошо, что она прилетела! Пусть это будут последние семь дней, но они будут счастливыми. Натали ничему и никому не позволит помешать прожить их так, как ей хотелось.
Натали и Этьен сидели на веранде в легких плетеных креслах, любуясь яркими звездами. Ужин удался на славу: они пили вино и болтали о пустяках, как старые добрые друзья. Казалось, тот вечер в ресторане, закончившийся ссорой, был забыт. Во всяком случае, они старались не вспоминать ничего горького и обидного, слишком им было хорошо сейчас вдвоем. Но время близилось к полуночи, и Этьен видел, что Натали устала.
— Пожалуй, тебе стоит отдохнуть, — тихо сказал он.
— Этот вечер так похож на тот, что был почти год назад, — задумчиво сказала она. — Та же луна и шум моря. И мы снова вдвоем… Какое чудесное время…
— Ты хотела бы повторить наш медовый месяц? — несмело, задержав дыхание, спросил Этьен. — Натали, я… Я не могу больше, я должен сказать…
Она смотрела на него с нежностью: этот сильный мужчина был похож сейчас на робкого стеснительного подростка. Что с ним? Неужели так подействовало очарование ночи? Или он просто поддался мимолетному желанию заняться любовью? Натали было все равно. Ради нескольких мгновений любви с собственным мужем она готова была отдать всю жизнь.
Она подошла к Этьену и легонько погладила его прохладной ладонью по щеке.
— Пойдем наверх.
— Подожди, я должен сказать…
— Не важно, я знаю, что все кончено. Но я хочу тебя!
Мука исказила лицо Этьена. Поддаться сейчас соблазну — значит только продлить боль. Семь страстных ночей, а потом пустота…
60 
