Особенно,... 
114 
Аделаида встала из-за стола и хотела уйти, но брат остановил ее, схватив за запястье.
– Ты хочешь сказать, что Пенелопа завела себе любовника? Но я никогда не поверю этому, ты знаешь, – процедил Грэм сквозь зубы, чувствуя, что сестра заронила в его душу сомнение.
Аделаида впилась взглядом в брата:
– Кого ты хочешь обмануть, Грэм? Прекрати притворяться беспечным! Я видела, как ты вчера смотрел на Гая. Это на него ты хотел вчера наброситься с кулаками, а вовсе не на бедного Артура, который подвернулся под горячую руку. Ты не знал, что он в Холле, когда мчался во весь опор домой, чуть не загнав бедную лошадь! Я не верю ни единому твоему слову, ни единому жесту, братец, и вижу тебя насквозь, как бы ты ни старался загримировать свое лицо.
Последнее замечание поразило Грэма. Воспользовавшись его замешательством, Аделаида вырвала руку и удалилась с высоко поднятой головой. Грэм растерянно проводил ее взглядом. После такого разговора голова у него разболелась еще сильнее.
Однако слова сестры запали ему в душу, хотя он не услышал от нее ничего нового. Грэм догадывался, что Пенелопа мечтала о любви и семейном счастье. Именно поэтому он и женился на ней. Она совсем не походила на юную впечатлительную Мэрили, влюбившуюся некогда в Гая, да и обстоятельства их жизни теперь были совсем другими. Гамильтон стал старше и опытнее, научился быть осторожным и осмотрительным. Хотя, конечно, смертельно влюбившись, и он мог потерять голову.
Прогнав эти неприятные мысли, Грэм постарался вновь сосредоточиться на чтении писем, однако это ему не удавалось. Грэм точно знал, что Пенелопы нет дома, он ощутил бы присутствие жены. Виконт всегда улавливал ее легкие шаги, слышал звонкий смех и даже шепот в гулких коридорах. Встав из-за стола, он быстрым шагом направился в конюшню, чтобы проверить свои догадки.
В конюшне ему сообщили, что сегодня утром леди Тревельян отправилась по делам верхом в сопровождении одного из конюхов. Это известие обрадовало Грэма. Слова Аделаиды о том, что Пенелопа всегда выезжает по утрам с баронетом, не соответствовали действительности. Убедив себя в том, что Пенелопа умная женщина с крепкими моральными устоями и не могла завести с Гаем роман, Грэм вскочил на своего Тора и выехал из усадьбы. Он решил, что пришло время помириться с женой, хотя понимал, что после его вчерашней выходки сделать это будет непросто. Пенелопу потрясло его грубое поведение, и, конечно же, она задавалась вопросом, почему муж так странно вел себя?
Не успев выехать на проселочную дорогу, Грэм, к своему неудовольствию, заметил, что навстречу ему скачет Гамильтон. Всадники встретились посреди аллеи. Тревельян натянул поводья, стараясь сдержать своего вставшего на дыбы норовистого жеребца. Укротив его, виконт взглянул на Гая, ожидая, что тот заговорит первым.
– Мне надо поговорить с тобой, – холодно сказал Гай, вглядываясь в лицо друга.
– Если надо, говори, – небрежно бросил ему Грэм.
Персивалю не хотелось делать это здесь, на дороге: обе лошади явно нервничали. Но похоже, у него не было выбора. Судя по всему, лорд Тревельян не собирался приглашать его в Холл.
– Артур не стал объяснять мне, что было причиной вчерашней сцены, – не теряя времени, начал Гай. – Я сам обо всем догадался. Неужели ты действительно собираешься вызвать его на дуэль?
– А тебе какое дело? – насмешливо спросил Грэм.
– Но он же калека, Тревельян! Это будет нечестный поединок!
– Почему же? Один инвалид сразится с другим. По-моему, все справедливо, – промолвил Грэм, пожимая плечами, и слегка отпустил поводья, позволив коню сделать несколько шагов вперед. – Я предупреждал его, просил уехать, но он не внял моим просьбам. Я считаю, что сделал все, что мог.
– Грэм, ты сошел с ума! Прошло пять лет. С тех пор все изменилось. Ты не можешь обвинять Артура в том, что он совершил, будучи зеленым мальчишкой! Неужели ты никогда не слышал о том, что существует христианское прощение?
– Я уже говорил тебе, Гай, что никогда не смогу забыть, как Мэрили кричала от боли, как она умирала на моих руках. Воспоминания об этом будут преследовать меня до конца дней. Разве могу я простить виновников ее гибели? Я должен отомстить!
G этими словами Грэм стегнул Тора и ускакал. Персиваль проводил его задумчивым взглядом. Наконец, стряхнув с себя оцепенение, он пришпорил свою лошадь и направился в сторону проселочной дороги, прочь от Холла.
Пенелопа с удивлением следила за всадником, мчавшимся по полю. Это был не Грэм. Он не mof знать, что она сейчас находится здесь. Кроме того, лошадь была чалая, а не вороная, а телосложение всадника не отличалось атлетизмом.
114 
