32 
Он притянул ее ближе к себе и обнял еще крепче:
— Не борись со мной, дорогая. Так ты не одержишь победы.
Желание прошло по ее телу подобно удару от электрического тока. Если он был горяч, то ее сделал еще горячее. Она испытала то, чего страстно желала, лежа без сна. Ее язык углубился в его рот и жадно обежал края его зубов. Он громко застонал, и она ощутила страстный трепет, сотрясающий его тело. Он засосал ее язык, заглатывая его все глубже, пока она не лишилась дыхания, жизни, даже воли к борьбе.
Наконец он завершил свой наркотический поцелуй. Его губы оторвались от нее. Его влажное теплое дыхание коснулось ее рта. Ее глаза с длинными ресницами заморгали. Его рука нежно пригладила спутанные золотые пряди на ее щеках.
— Почему ты всегда думаешь обо мне хуже, чем я есть?
— Кто-нибудь может нас здесь увидеть… — прошептала она. Посмотрела мимо него и обнаружила, что ее худшие предположения оправдались. Обе двойняшки сидели на открытой террасе морского ресторана. — О, дорогой, близнецы…
— Я думал, ты хотела убедить их в том, что мне они неинтересны, — сказал он.
— Но не совсем таким способом.
— Мы всего лишь целовались.
— Тогда почему это ощущалось как нечто гораздо большее?
Его улыбка была загадочной и нежной.
— Ты знаешь, почему.
— Они станут считать меня лицемеркой, — слабым голосом проговорила она.
— Ты женщина.
Вот в чем заключалась ее проблема. Она предприняла попытку уйти, но Кристофер взял ее за подбородок, чтобы удержать. И с томительной медлительностью его рот коснулся ее рта. Подобно обжигающему пламени, его губы быстро вторглись в атласную мягкость ее рта — еще раз, прежде чем он позволит ей уйти.
— Ты невероятно красивая женщина. Мы не сделали ничего плохого, — сказал он.
— Будет ли моя жизнь такой, как была? Ты ведь когда-нибудь уплывешь?
Он встал на фоне заходящего солнца, и его длинная тень коснулась ее лица. Его глаза пожирали ее.
— Только получив то, за чем я сюда приехал. И, Даллас, у меня истекает время. Нам нужно поговорить.
— Нет, я не могу. Через час открывается ресторан.
— Когда же в таком случае?
— Не знаю.
— Ты не сможешь отложить этот разговор навсегда.
Но она могла попытаться сделать это.
Дрожащей рукой Даллас обвела губы помадой. И едва не уронила помаду, услышав на террасе тяжелые мужские шаги.
Гордон никогда не приходил раньше назначенного времени: он всегда был пунктуален.
Она бросилась к окну и выглянула из форточки, ожидая увидеть Гордона. Но вместо него свет на террасе освещал каштановую шевелюру Чанса. Он взглянул вверх, и она отпрянула от окна. И повернулась к близнецам, внезапно с невинным видом начавшим причесываться.
— Что он здесь делает? — спросила Даллас, закрывая помаду и бросая ее в косметичку.
— Ты звала Гордона, а мы позвали Чанса.
— Я думала, вы согласились оставить его в покое.
— Когда мы сказали ему, что ты собираешься уходить, он предложил посидеть со Стефи. Мы решили, что это очень мило с его стороны.
— Мило? — почти выкрикнула Даллас. — Вы уже большие девочки. И великолепно справитесь сами с ролью няни!
— Но Чане сказал, что будет беспокоиться, раз ты оставляешь нас одних.
— С ума сойти можно, какой он душка! Все продумано у этого умного красивого дьявола.
Даллас почувствовала себя виноватой: она умоляла Гордона позволить ей привести на свидание и детей, чтобы они смогли получше узнать его, но он отказался.
— Чане сказал, что это место исключительно уединенное, — объяснила Дженни, защищая его. Даллас подняла свою расческу:
— Да что вы, девочки, мы держим ресторан, там полно народу.
— Он сказал нам, что здесь даже более опасно, — вступила в дискуссию Ренни. — Мало ли кто может подкатить.
Даллас рвала расческой волосы.
— Почему вы не хотите видеть, что Чане только пользуется ситуацией?
— Как? — Обе девочки жаждали узнать.
— Почему ты позвала Гордона, если на самом деле тебе нравится Чане? — полюбопытствовала Дженни прежде, чем Даллас успела ответить на их предыдущий вопрос.
— Потому что… Я имела в виду… — Даллас виновато покраснела.
— Хотя мы видели, как ты целуешь его, ты по-прежнему притворяешься, что он тебе не нравится, — наступала на нее Дженни.
— Чистейший вздор, — неуверенно отбивалась Даллас.
— Что-что? — заинтересовалась Стефи, появляясь у двери.
Даллас отвернулась, багровая, как свекла. Решительно положила расческу на письменный стол и глубоко вздохнула.
32 
