Особенно,... 
62 
— Хорошие… — прошептала она наконец. Через тысячи миль океана она почувствовала по теплой интонации его голоса, как он рад за нее.
— Милая, это чудесно.
Она почувствовала себя на верху блаженства.
Еще мгновение она подержала трубку в руке.
— Даллас, я…
Больше всего на свете она хотела услышать, что он скажет, но повесила трубку. И тотчас пожалела об этом.
Следующий день был кошмаром. Накануне Даллас получила известие о своем ребенке и говорила со своим любимым мужчиной. За один час она заочно пообщалась с двумя людьми, которых любила и потеряла. Она чувствовала радость Кристофера за нее и его пылкую заботу. А потом капризно и глупо все разрушила.
Если он и обманул ее, она поступила в той же мере жестоко. Она начала думать, что не разглядела Кристофера, что судила, едва зная его.
Если бы только он позвонил снова, она бы сказала: ей очень жаль, что все так получилось.
Но он не звонил.
Дети были очень разочарованы, она — просто убита и знала, что сама виновата.
Она снова потеряла его.
Весь день она мучила себя мыслями о том, что он за утешением обратился к своей партнерше. Когда кончился день, ее страстное желание быть с ним возросло.
Стояла прекрасная теплая летняя ночь. В небе висела почти полная луна. Уложив детей спать, Даллас почувствовала себя слишком несчастной, чтобы заснуть. И вышла одна прогуляться по пляжу. Когда она подошла к дамбе, ее глазам предстало странное видение.
Рыцарь из сказки Стефи скакал прямо на Даллас на белом коне, ведя за собой другого коня. Лунный свет золотил светлые волосы рыцаря, и от ветра они падали ему на лоб. Он слегка встряхивал головой.
Даллас узнала этот жест.
Кристофер!
Но он же в Испании! Она потеряла его навсегда.
Рыцарь-призрак приблизился. Казалось, ее сердце перестало биться. Это был Кристофер в маскарадном костюме — потускневшей кольчуге. Она приросла к месту. Затем — помчалась к нему. Ее прозрачная юбка летела, ее золотые волосы распустились и разметались по плечам. Не дыша, она остановилась прямо перед ним.
Они пожирали друг друга глазами.
— Прости, — произнесла она чуть слышно. Лошади тихонько заржали.
— И ты меня прости.
— Я люблю тебя, — сказала она. — Я люблю тебя.
— Знаю.
— Знаешь? Как ты мог…
Он наклонился и попытался поднять ее на лошадь, но доспехи затрудняли его движения.
— Вставь ногу в стремя, — скомандовал он. Она подчинилась, и он поднял ее в седло.
— Твои доспехи почернели.
— Это лучшая кольчуга, которую смогли найти в костюмерной, я ведь не предупредил их заранее. Я вообразил, что ты подумаешь: она подходит мне лучше, чем сверкающая, ничем не запятнанная.
— И она такая холодная.
— Хватит жаловаться. Попробовала бы ты ее надеть.
— Почему ты вернулся? Кристофер быстро выдохнул:
— Не знаешь?
Она почувствовала его золотые волосы у себя на лбу, он притянул ее к своим доспехам и поцеловал. Его губы были горячи и неистовы, и она ощутила его страсть и голод, которые привели его обратно к ней.
Рука на ее шее прижимала ее к его лицу, а другая рука прижимала ее к груди, покрытой доспехами. Даллас приникла к нему; она, как и он, дрожала. Его губы двигались по ее лицу к шее.
— Милая, я не мог оставаться вдали от тебя. Бог свидетель, я пытался, пытался забыть тебя, вытравить все из памяти.
— Я тоже.
— Но чем сильнее я пытался, тем сильнее меня мучили воспоминания.
— Ты кинозвезда.
— Пока ты не вошла в мою жизнь, эта судьба была равносильна проклятью.
— Ты действительно хочешь меня? И не только из-за Стефи?
— О, Даллас… — Он вздохнул. — Ни одну женщину я не хотел больше, чем тебя. — Он взял ее лицо в свои руки. — А ты не собираешься заставить меня сказать это?
— Что?
Он улыбнулся:
— Ты знаешь.
— Что?
— Что я люблю тебя, глупенькая. Люблю тебя. Только тебя.
— Ты сказал однажды, что мало знаешь о любви.
— Не знал — пока не встретил хорошего учителя. Ты обучила меня всему, что мне необходимо было знать.
— Где ты взял лошадей?
— Кэл прислал их самолетом с моего ранчо. Вторая лошадь — для Стефи.
— Она сейчас спит. Хочешь на нее посмотреть?
— Позже. Гораздо позже, — прошептал он. — Сейчас единственное, чего я хочу, — это ты.
Она посмотрела в его глаза и увидела в них любовь и боль, которую причинила ему. Она почувствовала себя виноватой. Остаток своей жизни она будет заглаживать свою вину. И начнет прямо с сегодняшней ночи.
62 
