Особенно,... 
16 
— Я остаюсь на стороне сестры. Все вы, мужики, одним миром мазаны и ничего, кроме себя, не видите. Дейерде была до ужаса напугана, а ты не мог защитить ее. Ты и в лучшие-то времена был плохим мужем... Что ей оставалось, как не сбежать?
Он постарался не выходить из себя, но в голосе его звучала горечь:
— Когда у нее кончились деньги, она вернулась на ранчо и украла все мои наличные и самолет вдобавок.
— Но ей надо было на что-то жить.
— Она мне ни копейки не оставила, даже прихватила то, что у нас было в банке. Уехала и больше не вернулась.
— Потому что ее убили!
— А с нею исчезла и моя дочь. Все почему-то решили, что это я убил их обеих. Убить своего собственного ребенка, каково, а?! И, по сути, я не мог защитить себя. Единственный, кто спасал меня от тюрьмы, это Джон Макбейн, мой адвокат. Поверь, его официальные гонорары превысили все мои доходы и нанесли ферме сокрушительный удар.
Джесс как-то странно посмотрела на него.
— Дейерде упоминала о нем.
Тед скрежетнул зубами.
— А знаешь ли ты, как погано на душе, когда тебя ненавидят и презирают за то, в чем ты совсем не повинен? Каково это — жить в страхе, что с твоим ребенком что-то случилось или он погиб, а ты ничем не можешь помочь? Каждый день ложиться спать, глядя на фотографию дочери, и мучиться мыслью, увидишь ты ее еще хоть когда-нибудь или нет? Это угнетало меня гораздо сильнее, чем непрекращающаяся война.
Он почувствовал, как Джесс вздрогнула. Лунный свет, казалось, выбелил ее лицо, и оно было белым как мел.
— Прости. — Голос ее был тих и бесцветен.
— Что мне твои «прости»? — резко откликнулся он. — Ими сыт не будешь.
— Но я... я не знала, что делать, — начала объяснять Джесс. — Когда прошло какое-то время, а Дейерде все не было, я стала наводить справки и выяснила, что у тебя там на ранчо дым коромыслом.
— Дым коромыслом? — фыркнул Тед. — Да это был сущий ад! И ты, зная об этом, не привезла Лиззи!
— Ты сам знаешь, что к моим близким друзьям не относишься.
— Но ты даже написать не удосужилась! Хоть бы строчку, что Лиззи жива.
— Но тогда бы ты узнал, где она.
— И ты на это пошла, сознательно на это пошла, зная, в каком я положении?
— Но что я могла поделать?
— Привезти ее домой!
— Как? Я работала в Калькутте в клинике. И не могла вот так подняться и уехать. Лишь только появилась замена, я тут же выехала.
— Ах, конечно, ты спасала мир, а на человека, которому сломала жизнь, стоило тебе его один раз увидеть, тебе наплевать!
— Это неправда.
— Чистейшая правда.
— Но как я могла привезти к тебе Лиззи? После того, что рассказывала о тебе Дейерде? Тем более что сестра взяла с меня слово...
— Держу пари, наговорила она с три короба! Мою горячо любимую женушку хлебом не корми — дай посудачить обо мне, нашлись бы только слушатели! По части перетряски грязного белья она специалист. А тебе, думаю, это доставляло особое удовольствие.
Глаза у Джесс расширились, она не сводила их с него.
— Боюсь, ты не поверишь, но все это совсем не так.
— Да ладно, чего теперь говорить о Дейерде. Какое имеет значение, что она там тебе несла...
— Для меня имеет. Год тому назад, когда она приехала и сообщила, что у вас большие неприятности, я взяла на себя ответственность за ребенка. У Лиззи был тяжелый год.
— Это ты мне об этом говоришь? — желчно парировал Тед.
— Для меня это все тоже было нелегко. Я была тогда в Индии, работала по четырнадцать часов в сутки. Я... я пыталась забыть то, что произошло... с моей семьей. Дейерде оставила пятилетнего ребенка и не вернулась. А Лиззи, которая, надо сказать, характером вся в тебя, ребенок очень трудный. Жизнь моя буквально перевернулась, мне пришлось многое изменить в привычном распорядке. Лиззи лишилась дома, лишилась любящих ее людей, оказалась в незнакомом месте. Я понимала, как она страдает, бедняжка. Несколько месяцев я все ждала, что Дейерде возвратится. А потом я узнала, что она мертва, да еще эти слухи о том, что ты якобы убил ее... — Джесс замолчала.
Внутри у него все сжалось.
— Так ты тоже, как и остальные, считаешь, что это я ее убил? — Джесс не отвечала, и он сильнее притянул ее к себе. — Отвечай! — настойчиво потребовал Тед.
— Нет, я так не думаю. — Она опустила ресницы.
Эта ее холодная отчужденность! Она ему невыносима!
— Думаешь!
Джесс заставила себя взглянуть на него.
— Я никогда не лгу, — прошептала она.
16 
