Особенно,... 
2 
Его точеное лицо на секунду исказила гримаса, голубые глаза сузились. Чувственный рот плотно сжался. Он тряхнул головой, и по лбу рассыпались пряди мягких золотистых волос. Было в нем что-то возбуждающее, что-то дикое и опасное, от чего у женщин слабели колени.
Когда-то он думал, что это ему во благо, но последнее время стал смотреть на это как на проклятие. Почему его не могут оставить в покое? Почему здесь, в Австралии, каждому мужчине, женщине или ребенку не терпелось распять его?
Вот уже в течение двух лет его самого, его семью и его рабочих терроризируют... Его заборы систематически разрушают, скот отстреливают, на пастухов устраивают засады, а на трейлеры, везущие скот на продажу, нападают... Год тому назад его жена, вконец измученная преследованиями, не выдержала и, забрав их дочь, Лиззи, сбежала. Потом вернулась, украла у него деньги и снова скрылась. А затем поползли грязные слухи, будто он убил их. Гнусная ложь. Он сам отчаянно хотел узнать, где они.
Женщины пожирали его глазами с нескрываемым любопытством и ужасом.
Кровь прихлынула к его щекам. Тед скользнул по группке женщин отстраненным взглядом. Губы его искривились, и он прошел мимо дожидающихся лифта.
Кто знает, может, придет день и кто-нибудь из них сделает неверный шаг — и тогда на собственной шкуре узнает, каково это, когда тебя обвиняют в преступлении, которого ты не совершал.
Распахнув резким движением дверь на лестницу, он на секунду остановился и, повернувшись, изобразил на лице улыбку.
— Добрый день, леди, — бросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Протяжный выговор выдавал в нем техасца. Женщины испуганно вздрогнули — не от приветствия, а от белозубой улыбки на его суровом лице.
— Он нас слышал! — заверещали они.
Тед Джексон продолжал улыбаться, хотя чувствовал, что ему становится трудно дышать. Боже мой, неужели это никогда не кончится? Он приехал в Австралию потому, что хотел встать здесь на ноги и зажить своей жизнью. Дома, в Техасе, он никак не мог поладить со своей семейкой — вернее, со своим старшим братцем Джэбом. Тед притащил сюда Дейерде и разрушил ей жизнь. Чего ради? Сейчас он готов продать все к чертовой матери, собрать манатки и отвалить из этих краев назад, в Техас. Пусть Джэб опять будет командовать.
Он спиной чувствовал колючие взгляды женщин.
— Говорят, этот янки убил свою жену. А вроде еще и дочку. На одном из курортных островов в Большом Барьерном рифе. Что-то там такое писали в «Австралийце» на прошлой неделе...
— Какой ужас!
— Ему даже пока не предъявили обвинений. Тела-то так и не нашли.
— Попробуй-ка найди!.. Вместе с акулами, которые ее сожрали. Бедняжка. А еще и ребенок. Малышка тоже бесследно исчезла. А сукин сын ничего себе, а?
Тед отпустил дверь, и та с шумом захлопнулась, а он побежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и вмиг преодолел восемь пролетов. Бежал, пока сердце едва не выпрыгнуло из груди. Остановившись, прислонился к стене и провел дрожащей рукой по волосам. Затем сунул руку в карман, достал сигарету, закурил и сделал глубокую затяжку. Горло словно обожгло огнем, и он вспомнил, что простужен и курить не следует. От сигареты боль в груди стала сильнее. Он швырнул ее на бетонный пол и раздавил каблуком.
Тед Джексон всегда оставался одиночкой. Ему было глубоко наплевать на то, что о нем думают другие. До сегодняшнего дня.
Должно быть, у Джона появились веские причины, коль он решил вызвать его с ранчо сюда, в Брисбен. Всякий раз, когда Теду приходилось приезжать в город, все оборачивалось против него. На пришельца глазели, о нем трепались, а теперь вот еще пустили слух, будто бы он укокошил собственных жену и ребенка. Его старательно выживают из страны, которая последние восемь лет была его родным домом. Ведь надо же такое придумать: чтобы он мог причинить зло женщине или ребенку. Его Лиззи...
Большинство друзей Теда отвернулись от него. Даже Джон, его личный адвокат, и то верил наполовину, что Джексон не виноват в смерти жены. Джон первым начал убеждать его продать все и уехать из Австралии.
Тед преодолел последний пролет лестницы и перешагнул порог приемной Джона. Он прошел мимо секретарши, которая в это время тщательно причесывала волнистые пряди своих белых, как лен, волос. Этакая барбиподобная роскошная красотка!
При виде проходящего мимо нее Теда она выронила расческу, в мгновение ока вскочила и судорожно замахала руками. В ее округлившихся глазах мелькнула тревога.
2 
