98 
В спальне было уже светло. Вероника остановила взгляд на красивом особой классической строгостью лице Семена. Наклонилась к нему, коснулась колючей щеки губами.
Потом тихонько поднялась с кровати. Вытащила из сумочки уже дважды подаренные мужские духи «Хуго Босс» и попрыскала ими себе на пальцы. После этого мокрыми пахучими пальчиками провела за ушами мужа. Наклонилась еще разок, принюхалась. Запах ей понравился. Улыбнулась она спящему мужу и отправилась на кухню кофе варить.
Около девяти, уже после утреннего кофе и горячего душа, она позвонила Дарье Ивановне, про сон свой рассказала. Подруга выслушала ее внимательно, даже сочувственно повздыхала на другом конце телефонного провода. Но обсуждать сон не захотела. Вместо этого попросила к ней как можно быстрее прийти.
«У нее еще разок о моем сне поговорим», – подумала с надеждой Вероника.
Заглянула в спальню. Семен все еще спал, только теперь лежал он на правом боку, лицом к окну и спиной к заглянувшей в комнату Веронике.
Вероника оделась и, оставив на кухонном столике коротенькую записку мужу, вышла на лестничную площадку и аккуратно притворила за собой входную дверь. Язычок замка щелкнул, дверь закрылась, но тут же приоткрылась дверь напротив, и ее сосед Игорь, улыбаясь во весь рот, сладко и негромко произнес:
– Доброе утро! Вы спешите?
– Да, спешу. Доброе утро! – ответила ему Вероника.
– А может, кофейку? – спросил он.
– В другой раз! – прохладно произнесла Вероника и, кивнув ему на прощание, застучала каблучками белых итальянских сапог по ступенькам.
Улыбка покинула лицо соседа еще перед тем, как он спрятался за своей дверью. Его день был испорчен изначально. Еще вчера вечером было понятно, что никаких просмотров квартир в этот день не будет. Цены на недвижимость поднялись до такой степени, что жить риэлтерам стало неинтересно. Спрос на квартиры упал, и уже не в первый раз. В такие моменты затишья на рынке недвижимости Игорь острее обычного ощущал неустроенность своей личной жизни. Неустроенность и просто одиночество. Он бы сейчас с какой-нибудь интеллигентной старушкой выпил кофе. Не в извращенном смысле, а ради общения.
Остановившись перед зеркалом в коридоре, Игорь посмотрел на себя. Отметил, как хорошо на нем сидит новенький спортивный костюм фирмы «Nike», как блестят его тщательно выбритые и увлажненные лосьоном щеки, как горит огонек в его глазах, закапанных витаминным раствором. Что ему нужно еще с собой сделать, чтобы не ощущать свою общественную ненужность? может, в русскую баню сходить?
Изначально ироническая мысль вдруг приобрела второе значение, более серьезное.
А Вероника, пройдя родными улицами тихого центра города, уже зашла к подруге и, сбросив итальянские сапожки и короткую дубленку, прошла в гостиную.
– У Аннушки проблемы, – взволнованно поделилась с Вероникой хозяйка квартиры. – Надо будет к ней сходить…
– А что с ней? – перепугалась Вероника.
– По дороге расскажу. Давай сначала про твой сон поговорим!
Вероника с удовольствием пересказала еще раз подруге свой сон.
– Знаешь, – в голосе Дарьи Ивановны прозвучала добрая зависть, – когда-то и мне такие сны снились. Когда Эдик по-настоящему жив был. – И она бросила взгляд на его затылок.
Вероника вздрогнула. Она как-то и не подумала, не вспомнила о вечно сидящем в кресле лицом к балкону муже хозяйки.
– Кофейку? – предложила Дарья Ивановна.
– Давай у Ани выпьем!
На улице уже ощущалась приближающаяся весна. Если с самого утра наледь еще как-то держалась на тротуаре, то к одиннадцати она размокала и стекала на проезжую часть дороги.
Вероника все время смотрела под ноги, стараясь избегать лужиц.
– Эта итальянская кожа такая нежная, – сказала она на ходу Дарье Ивановне. – В магазине посоветовали сапожки два раза в день защитным кремом смазывать! А этот защитный крем – по сорок гривен за тюбик!
– А я их на ночь сметаной намазываю, – Дарья Ивановна тоже глянула вниз, на свои коричневые ботики. – Оно и дешевле получается!
Как только Анна открыла им двери, Веронике передалось невнятное беспокойство. Глаза у Анны были красные, заплаканные. Лицо – припухшее, как от бессонной ночи.
Она провела подруг на кухню. Поставила чайник на плиту. Потом обернулась к уже присевшей за столик Дарье Ивановне и сказала:
– Я больше не могу!
98 
