20 
Чезаре стал снимать джинсы, а Милли с ужасом вспомнила о жалком бикини, прячущемся под ее шортами и блузкой.
Конечно, она может сказать, что не хочет купаться, он не имеет права ей приказывать. Но Джилли обязательно бы воспользовалась моментом, чтобы продемонстрировать свою фигуру перед таким мужчиной.
Оказавшись в этом чудесном месте наедине с любимым, она наверняка постаралась бы соблазнить его и заставить поверить, что ни в чем не виновата. Милли не собиралась заходить настолько далеко, это слишком опасно, но в любом случае надо вести себя так, как вела бы сестра.
Она через силу развязала концы блузки, поглядывая на Чезаре, который снял джинсы и остался в черных плавках, почти не скрывающих его мужское достоинство. Милли, поперхнувшись, отвернулась.
— Вы идите, я за вами.
Он не сдвинулся с места. Милли стало ужасно неловко, пальцы застыли на поясе шортов.
Чезаре стало ее жалко. Неужели жестокая сестра заставила насильно эту малышку играть такую роль? Похоже на то. В этом мире все Джилли готовы пойти на все, чтобы добиться своего, пусть даже от этого кому-то будет плохо.
Его руки сжались в кулаки и разжались, когда она наконец собралась с духом и сняла шорты, являя взору округлые твердые ягодицы и длинные стройные ноги. А потом она полуобернулась — и у Чезаре пересохло во рту. Она была очень красива. Три лоскутка ткани, соединенные узкими тесемками, не скрывали практически ничего. Как раз такое соблазнительное бикини выбрала бы ее сестра. Милли, красная как рак, бросила на Чезаре испуганный взгляд и побежала к морю. Он медленно пошел следом. Он уже жалел, что заставил ее пройти через все это.
Надо было ей сказать, что он знает, кто она, еще когда они прибыли на остров, и потребовать, чтобы она сказала, где ее сестра, а не играть в игры.
Не считая короткой стрижки и подстриженных ногтей, она копия Джилли. Но к Джилли-то как раз его совершенно не тянуло, а вот к ее сестре тянет, и еще как.
Погрузившись в прозрачную воду, Милли немножко успокоилась. Она думала, что он уже купается, а оказалось — стоит и смотрит, как она раздевается. Со спины она выглядит совершенно голой, — с содроганием подумала Милли, да и спереди немногим лучше. Лоскутки и тесемки предназначены скорее для того, чтобы дразнить, а не скрывать.
А как он смотрел на нее… Нет, она не станет думать об этом!
Милли хорошо плавала и любила воду. Мало того, учась в школе, она даже побеждала на соревнованиях. В этом она превосходила Джилли, которая не любила физические упражнения.
Впервые с того момента, когда выдала себя за сестру, Милли почувствовала свободу и, с наслаждением взмахивая руками, поплыла к видневшемуся вдали мысу.
Внезапно что-то схватило ее за ногу, Милли вскрикнула, рядом показалась голова Чезаре, он обхватил ее за талию.
— Отстаньте! — сердито закричала Милли и, вырвавшись, поплыла вперед, однако он не отставал.
Все удовольствие пропало, от ощущения свободы не осталось и следа.
— Что вы делаете!
Он схватил ее снова и прижал к себе. Милли почувствовала его напряжение, и это было слишком. С сильно бьющимся сердцем она боролась с собой, со своим желанием прижаться к нему еще теснее, почувствовать руками и ногами каждый сантиметр его тела.
— Спасаю тебя, — сухо сказал Чезаре. — Здесь очень сильное течение. Я тебя предупреждал, но ты не слушала. — Он тряхнул головой, разбрасывая брызги. — Поворачивай назад, сейчас же!
Милли только теперь почувствовала, как ее утягивает в море, к далекому горизонту.
Энергично работая руками и ногами, она поплыла к берегу, сознавая, что Чезаре плывет следом, и чувствуя, как ни странно, что ей ничего не грозит, пока он рядом.
Когда они наконец выбрались на спокойную воду, Чезаре вырвался вперед и через несколько секунд уже нащупал ногами дно и остановился, поджидая ее. Вид у него был мрачный.
Милли медленно плыла к нему, чувствуя, как горят легкие от напряженной борьбы с течением. Когда она подплыла поближе, Чезаре подхватил ее под мышки и сердито заговорил:
— Больше не выкидывай таких фокусов! Dio mio! Ты же могла утонуть, дура набитая!
Он же тоже мог утонуть, спасая ее, со страхом подумала Милли. Он же наверняка не стал бы спокойно наблюдать, как она тонет. Но «дура набитая»?! Милли вздернула подбородок:
— Откуда я знала! И, может, ты перестанешь кричать?!
Она сердито дернула плечом, вырываясь, но его руки просто соскользнули вниз, на талию, и, сердито пробормотав: «Ты…», он вдруг прильнул губами к ее рту, одной рукой прижимая ее к себе, пока она не почувствовала все его твердое, напряженное, подрагивающее тело под водой, а другой придерживая голову, так что она не могла отвернуться.
20 
