103 
– И кто же персонажи этой драмы?
– В главной роли Моник, в главной мужской роли – капитан.
– Его там не будет. Через трое суток он уплывет на два месяца.
– Утомительная жизнь у него. Что ж, там будет мамочка и старая нянька. Ты и я. Моя роль окажется маленькой.
– Замолчи, Чантел, ты все драматизируешь.
– Если бы он остался, драма бы состоялась, в этом я уверена. Надо придумать, как его задержать. Может взорвать его корабль в заливе или что-нибудь еще.
Я вздрогнула.
– Анна, бедная, ты все принимаешь всерьез, даже меня. Какой смысл взрывать его корабль? Ему необходимо вернуться в Сидней. Не сомневаюсь, что без отлагательства и ожидания инструкций. Нет, взрыв корабля ничего не даст.
– Даже, если предположить, что ты в силах это совершить.
– Анна, дорогая, разве ты еще не поняла, что я способна на все? Она весело болтала ерунду, тем самым помогая мне, как и после смерти тети Шарлотты. Но ведь это я собиралась утешать ее. В конце концов, она потеряла возлюбленного – а я уверена, что он таковым являлся – не потому, что между ними встало нечто непреодолимое, а лишь потому, что у него не хватило смелости жениться на ней.
Я не смогла сдержать радость от того, что она со мной, но я вела себя как эгоистка. Она была бы намного счастливее, если бы сбежала с Рексом и сейчас находилась бы с ним в Сиднее.
Меня изумляла и восхищала ее способность скрывать свое несчастье – ведь несчастна же она.
Она ни намеком не выдала себя. Она флиртовала с Айвором Грегори, прилежно ухаживала за Моник и в долгие вялые дни сидела со мной на палубе.
Таким образом мы и прибыли на остров.
КОРАЛЛ
Когда я ступила на берег Коралла, то пережила незабываемое чувство. Я навсегда запомнила то впечатление, какое произвели на меня шум, краски и жара. Сильный ливень обрушился на землю, но длился он всего несколько минут, через мгновение выглянуло солнце, и от земли стал подниматься пар. Жара стояла ужасающая, в блузке кремового цвета и юбке цвета морской волны я просто задыхалась.
Воздух был насыщен ароматом цветов. Деревья и кусты цвели алыми, пурпурно-розовыми и белыми цветами. Близ воды на сваях, примерно в футе над землей, стояли дома, вернее, хижины из ила и веток. Несколько островитян вышли на берег посмотреть на корабль. Девушки были одеты в цветастые хлопчатобумажные платья с разрезом до колен, из разрезов выглядывали голые загорелые ноги, в волосах у них торчали красные, белые и пурпурно-розовые цветы, на шеях висели ожерелья и венки. Мужчины носили светлые штаны, драные и в клочьях, и рубашки, такие же яркие, как платья у женщин. Дети были почти раздеты. Они следили за нами огромными удивленными карими глазами.
Из нескольких домов доносилась музыка, необычная навязчивая мелодия, исполнявшаяся на бренчащих инструментах.
Золотой песок, зеленые пальмы, покрытые влагой. На Востоке пальмы совсем другие – пыльные.
Стоя на знойной жаре, я вспомнила, что через несколько дней «Безмятежная леди» уйдет, и я останусь здесь… пленницей до ее возвращения. Впереди меня ждала неизвестность. Я даже представить себе не могла, что меня ждет, но мне показалось, что меня, как и тогда, когда я впервые увидела «Дом Королевы», кто-то пытается предостеречь. Берегись!
Взглянув на Чантел, стоящую рядом на золотом берегу, я в который раз возблагодарила судьбу за то, что Чантел всегда со мной. На минуту я попыталась представить, что бы делала, если бы она осталась в Сиднее, и сейчас я стояла здесь бы одна. И тут же повеселела. Мы все-таки вместе.
Моник сошла на берег вместе с нами. Наверное, она хотела, чтобы рядом с ней стоял ее муж, но капитан был занят, а Моник, естественно, жаждала встретиться со своей матерью. Меня удивило, что та не пришла встречать корабль. Нас ждал лишь старый извозчик в драных штанах и в грязной рубахе нараспашку. Широко улыбнувшись, он произнес:
– Вот вы и дома, мисси Моник.
– Жак! – воскликнула она. – Я вернулась. А вот мой малыш Эдвард, и хотя он и вырос с тех пор, как ты видел его, он все равно мой малыш.
Нахмурившись, Эдвард собрался возразить против того, что он малыш, но я стиснула ему плечо, и он, очевидно, от удивления промолчал.
Жак с любопытством разглядывал нас, и Моник объяснила:
– Это моя сиделка и гувернантка Эдварда.
Жак ничего не ответил, тут к нам подбежала девушка и набросила нам на шеи венки. Красные, сильно благоухающие цветы совершенно не сочетались с моими простенькими блузкой и юбкой. Но Чантел с пурпурно-розовым венком на шее выглядела очаровательно. Она скорчила мне гримасу, а я подумала, волнуется ли она так же, как и я.
103 
