102 
А потом меня ждет остров, странный дикий остров с атмосферой рока и заклятий, остров, о котором все отзывались с сомнением, остров без Чантел.
Оставив Эдварда в каюте, я опять пошла к Чантел. Ее пустая каюта привела меня в отчаяние, более того, я перепугалась.
Я вовсе не такая смелая и сильная, как раньше думала. Я никогда бы не отправилась в это путешествие, если бы не Чантел. Я вернулась обратно к себе. Эдвард стал болтать о Джонни. Он все еще гадал, что его ждет на ланч.
Я не могла успокоиться. Прошло полчаса.
Скоро позовут на ланч, и отсутствие Чантел обнаружится.
Может она не рассчитала время? Я же все время боялась опоздать. Нет, Чантел не может опоздать. Она все всегда рассчитывает.
Тогда почему же она не сказала мне?
Я не могла просто так сидеть. Я снова пошла в ее каюту.
Когда я, распахнув дверь, вошла внутрь, кто-то схватил меня и закрыл руками мне глаза. В эту секунду меня охватил дикий ужас, что со мной сейчас произойдет что-то страшное. Поразительно, как много успеваешь передумать за столь короткое время. Я представила, как Эдварда выносят на палубу и как нападают на меня и кидают в море. Чантел говорила, что море – самое удобное место для совершения убийства. Избавиться от трупа будет не трудно.
Тут я услышала сдавленное хихиканье. Рывком убрав с моих глаз руку, я обернулась.
Чантел смеялась надо мной.
Я не могла скрыть радость и облегчение.
– Признайся, – потребовала она. – Ты решила, что я опоздала.
– Ах, Чантел, зачем ты это сделала?
– Просто решила подразнить тебя, – ответила она.
– Я так… испугалась.
– Не преувеличивай, – самодовольно заявила она.
– Так меня испугать.
– Анна, бедняга. Ты и вправду привязана ко мне.
Я села в кресло, глядя в ее очаровательное улыбающееся и насмешливое лицо.
– Ты меня удивляешь, Анна, – заметила она. – Ты уж слишком переживаешь за других людей.
Я успокаивалась.
– Одни переживают за других, другие нет.
– Можно переживать в разной степени.
Я поняла, что она имеет в виду. Она хотела сказать: «Не беспокойся за меня. Мне нравится Рекс, но я с самого начала знала, что он не женится на мне». Она была спокойной и беспристрастной. Мне бы научиться ее философскому отношению к жизни.
– На самом деле, – объяснила я, – я думала в первую очередь о себе. Все мои эмоции идут от эгоизма. Мысль, что мне придется в одиночестве находиться на острове, привела меня в ужас.
– Все говорят, что на этом острове есть нечто сверхъестественное. Не обращай внимания. Я буду с тобой, Анна. «Я пойду за тобой, куда бы ты ни пошел. И будут твои люди моими людьми». Тебе не приходило в голову, Анна, что на любой случай жизни можно найти подходящую цитату?
– Пожалуй. Чантел, ты… несчастна?
– Почему? Я, что, выгляжу печальной?
– Иногда мне кажется, что ты что-то скрываешь.
– Очевидно, я слишком много говорю ерунды, не думая о том, что говорю. По крайней мере, ты всегда так считала.
– Я имею в виду Рекса.
– Рекс в Австралии. Мы в открытом море. Не пора ли перестать думать о нем?
– Перестану, если ты перестанешь.
– Анна, родная моя, – она внезапно обняла меня.
…Мы плыли по Тихому океану. Солнце заливало корабль, и днем стояла такая жара, что мы были в состоянии лишь лежать в шезлонгах. Даже Эдвард впал в апатию.
Настроение переменилось. На корабле появилось четыре новых пассажира, плывущих в какой-то порт на Тихом океане, но мы редко видели их, «жизнь одной семьей», как говорила Чантел, прекратилась.
Даже команда стала вести себя иначе. Они шепотом говорили о Коралле, часто при этом оглядываясь через плечо. Таинственный остров, где капитан – их капитан – потерял свой корабль. Создавалось впечатление, что они ждут чего-то страшного.
Теперь мы чаще, чем раньше, проводили время вместе с Чантел. Она чувствовала себя виноватой передо мной за то, что так напугала меня.
– Эгоизм чистой воды, – пояснила она. – Мне хотелось узнать, действительно ли я так необходима тебе.
– По-моему, и так все ясно, – молвила я.
– Беспокоишься обо мне, – упрекнула она меня, – хотя следует беспокоиться больше о самой себе.
Я молчала, а она продолжала:
– Моник сильно изменилась. Она… как бы это сказать… стала грубить. Скоро она окажется дома. У нее будут союзники.
– Ты так говоришь, словно мы собираемся на войну.
– Может произойти нечто похожее. Она то ненавидит капитана, то любит. Типично для нее, естественно. Безрассудная, думает лишь в порыве чувств, а не мозгами, что означает не думать вовсе. Декорации высокой трагедии. Жаркое марево. Оно ведь будет? Тропические ночи. Звезды, сотни звезд. Южный Крест, что всегда звучит более волнующе, чем Большая Медведица, правда? Огромные качающиеся пальмы, бананы, апельсиновые рощи и сахарные плантации. Прекрасное место действия для… драмы.
102 
