41 
– С чего бы? Ты же сделал ей предложение.
– Проблемы с родителями начались у нее намного раньше. Шестнадцать лет назад, после смерти старшей сестры. Я думаю, что проще связаться с ее братом…
Ману покачала головой:
– Давай вернемся к Лейле.
Джеймсу всего через час после пробуждения уже требовался контакт с Лейлой. Хотя бы виртуальный.
«Ты счастлива?» – написал он в сообщении.
«Очень!» – ответила Лейла, и Джеймс улыбнулся, совершенно забыв о присутствии Ману.
«Пойди и загляни в шкаф. В самый низ».
«Что там, подарок?»
«Просто пойди и загляни».
Но внизу ничего не было. Лейла оглядела полки, но там стояли только коробки с обувью. Тогда она снова посмотрела вниз, но, кроме рубашки, которая, вероятно, упала с вешалки, ничего не увидела. Рубашка была мятой и нестираной.
Сердце Лейлы внезапно подпрыгнуло. Она все поняла. Ей стало ясно, почему Джеймс сохранил рубашку в таком виде. Потому что той ночью оба они нашли любовь. Лейла зарылась в нее лицом и ощутила не только свой мускусный аромат, но и цитрусовую нотку парфюма Джеймса, и запах его кожи.
«Я надела ее!» – написала она.
«Пришли мне фото!» – ответил он.
Это была самая скромная фотография женщины в постели, которую когда-либо получал Джеймс, но при этом и самая дорогая для него – Лейла с сияющей улыбкой сидела на кровати в его рубашке.
Он решил подразнить ее.
«Могла бы, по крайней мере, расстегнуть верхнюю пуговицу».
– Ну ты и нахал, Джеймс, – заявила Ману, и он в недоумении уставился на нее, спрашивая себя, уж не стояла ли она все это время у него за спиной.
Но Ману и не требовалось ничего читать, сообразил Джеймс. Увлекшись перепиской, он только что грубо проигнорировал ее вопрос.
– Извини меня, я честно…
Он не знал, как объяснить, что он влюблен. Серьезно влюблен. Как растолковать Ману, смотрящей на него с укором, что ничего подобного он еще никогда не испытывал?
– Ты богатенький мальчик, который привык всегда получать все, что хочет, – усмехнулась Ману.
– Совсем не обязательно… – начал Джеймс желчный ответ, но вспомнил, зачем он здесь, и проглотил конец. – Я просто хочу, чтобы Лейла была счастлива.
– Ты же сказал, что она уже счастлива.
За исключением того, что ее родители не относятся к ней как к дочери и что она не разговаривает со своим братом. За исключением ее слез по ночам. Правда, с тех пор, как она поселилась в его пентхаусе, слезы прекратились.
– И виновником осложнений ты считаешь себя, правильно? – уточнила Ману.
Какое неприятное слово!
Когда они с Лейлой были вдвоем, никаких осложнений не было. Правда, она не ответила на его последнее сообщение, и это насторожило Джеймса. Может, он чем-то обидел ее? Он убрал телефон. Теперь все его внимание было сосредоточено на Ману.
Но нет, он не обидел Лейлу.
Она, конечно, не собиралась расстегивать пуговицы перед камерой телефона, но ей было очень приятно, и она вдруг почувствовала, что готова справиться с чем угодно.
Лейла взяла телефон и нашла номер родителей. Потом посмотрела, который сейчас час в Шурхаади. Время было обеденное.
Она знала, что телефон зазвонит в гостиной – там, где произошла та ужасная ссора.
Лейла сделала глубокий вдох, когда служанка сняла трубку.
– Я хочу поговорить со своей матерью, – сказала она и добавила: – Пожалуйста.
Казалось, прошла вечность.
Лейла ждала.
Наверняка матери придется выдворить слуг. Ей вдруг захотелось, чтобы она сделала этот звонок, когда Джеймс рядом. В его присутствии Лейла забывала, какую боль причиняло ей отношение матери.
Она начала вспоминать жизнь во дворце…
К телефону подошла та же служанка:
– Ее величество считает вас лгуньей, поскольку ее единственная дочь умерла много лет назад.
Лейла ничего не ответила. Она закрыла глаза и продолжала ждать.
Наконец мать взяла трубку.
– Sharmota. – Королева Фаррах назвала ее шлюхой.
Учитывая все, что случилось, это не было неожиданностью.
– Мама, пожалуйста… – попыталась объяснить Лейла, – я знаю, как все это выглядит… но Джеймс… он замечательный… мы скоро поженимся. И у нас будет ребенок… Пожалуйста, подумай: это будет твой первый внук или внучка… – Лейла разыграла свою лучшую карту: – А если родится девочка, мы назовем ее…
– Твой грязный ублюдок не может иметь ко мне ни малейшего отношения.
Что-то взорвалось в Лейле, когда мать оскорбила еще не родившееся дитя.
41 
