Особенно,... 
109 
Однажды утром в самый разгар работы я вдруг оглянулась и обнаружила, что была не одна. У Клод была весьма неприятная манера — она бесшумно входила в комнату, и каждый невольно вздрагивал, заметив ее.
В то утро она выглядела очень хорошенькой в синем утреннем платье, отделанном бордовой лентой. Я ощутила нежный запах ее мускусно-розовых духов.
— Надеюсь, я не испугала вас, мадемуазель Лоусон? милым голосом сказала она.
— Конечно, нет.
— Я должна поговорить с вами. Меня все больше беспокоит Женевьева. Она становится невыносимой. Сегодня утром она нагрубила мне и моему мужу. В последнее время ее поведение заметно ухудшилось.
— Она, конечно, капризный ребенок, но может быть и очаровательной.
— Она дурно воспитана, у нее ужасные манеры. Не думаю, что ее возьмут в приличную школу, если она будет так вести себя. Я обратила внимание на то, как она вела себя с этим виноделом на ярмарке. При нынешнем ее настроении, если она будет еще и упорствовать, могут быть большие неприятности. Она уже не ребенок, и боюсь, что подобные знакомства могут быть... опасными.
Я кивнула, ясно поняв, что она имела в виду. Она намекала на увлечение Женевьевы Жан-Пьером.
Она подошла ко мне ближе. — Попробуйте воспользоваться своим влиянием на нее. Если она поймет, что мы волнуемся, она будет вести себя еще более дерзко. Я вижу, вы осознаете всю степень опасности...
Она многозначительно смотрела на меня. Она, видимо, считала, что если произойдет неприятность того свойства, на которую она намекала, обвинят в этом меня. Разве не я поощряла эту дружбу? Вряд ли Женевьева была знакома с Жан-Пьером до того, как я завязала дружеские отношения с этой семьей.
Ей удалось смутить меня, и я почувствовала себя несколько виноватой.
Она продолжала:
— Вы обдумали предложение, которое я вам сделала?
— Я должна закончить работу здесь, прежде чем обдумывать что-то еще.
— Не тяните с решением. Вчера я узнала еще кое-что об этом проекте. Одна из дам из того общества намерена организовать закрытую школу искусств В Париже. Думаю, там будет хорошая вакансия.
— Это звучит даже слишком заманчиво.
— Полагаю, такой шанс выпадает раз в жизни. И, конечно, не следует долго раздумывать.
Улыбнувшись почти с извиняющимся видом, она удалилась.
Она хотела, чтобы я непременно уехала. Это очевидно. Была ли она уязвлена тем, что часть внимания, на которое она претендовала, граф уделял мне? Возможно. Но была ли она искренне обеспокоена судьбой Женевьевы? Положение было действительно весьма серьезным. Может быть, все же я относилась к ней с предубеждением?
Я попыталась продолжить работу, но не могла сосредоточиться. Не совершаю ли я глупость, отклоняя предложение, которое могло резко изменить мою жизнь, принести славу, известность, ради... ради чего?
Вскоре я убедилась в том, что Клод действительно заботилась о благе Женевьевы. Я слышала ее разговор с Жан-Пьером в той самой роще, где произошел несчастный случай с графом. Случилось так, что я ездила проведать Габриэль и, возвращаясь в замок короткой дорогой через рощу, услышала голоса. Я не знала, о чем они говорили, и удивилась такой встрече. Потом мне пришло в голову, что встреча могла быть случайной, и Клод решила воспользоваться возможностью, чтобы высказать Жан-Пьеру свое неодобрение в отношении дружбы с Женевьевой.
В конце концов, это не мое дело, и я быстро свернула с дороги. Объехав рощу по опушке, я вернулась в замок. Но эта встреча утвердила меня в мысли, что Клод действительно беспокоилась о Женевьеве. А я-то в гордыне своей считала, что главным ее мотивом была ревность из-за явного интереса графа ко мне!
Я постаралась выбросить из головы все эти тревожные мысли и сосредоточиться на работе. Я постепенно очищала роспись, и вот она передо мною — дама в изумрудах; несмотря на то, что они потеряли свой цвет, я поняла, что это изумруды по виду украшений, таких же, что и на первой восстановленной мною картине. То же лицо — та самая женщина, что была любовницей Людовика XV, и с которой началась история с изумрудами. Эта картина была очень похожа на ту, первую, но здесь она была в синем бархатном платье, а там — в красном, и на этой картине у ее ног был изображен спаниель. И весьма интригующая надпись: «Не забудь меня». Собака, казалось, лежит в стеклянном гробу, а рядом с ней изображено еще что-то. И когда я обнаружила этот фрагмент, я так разволновалась, что почти забыла свои собственные сомнения.
109 
