— Тогда вы меня удивляете, — сказала она. — Я считала вас разумной молодой женщиной.
— Надеюсь, что глупой трудно назвать, но я никогда не придерживалась мнения, что выходить замуж из-за денег — это очень разумно. Выйти замуж за человека, с которым ты несовместима, — это уже ужасно, даже если бы этот человек и был богат.
Она засмеялась. И было видно, что она наслаждалась нашим разговором. В глубине души она уже понимала, что я ей нравлюсь. Но что меня немного шокировало, так это то, что я бы точно так же ей нравилась, даже если бы была охотницей за приданым. Ей нравилось во мне то, что она называла силой характера. Как же им всем в этой семье нравилось это качество! Габриел так искал его и нашел — во мне. Саймон предполагал, что я вышла замуж за Габриела из-за его денег! Интересно, он тоже не стал бы думать обо мне хуже, если бы это было правдой? Этим людям нравились хитрые и ловкие — «разумные», как они это называли. Неважно, если ты груб, лишь бы не был глупцом — и вот тогда-то уже тобой можно было восхищаться.
— Значит, это была любовь… — сказала она.
— Конечно, любовь! — ответила я вызывающе.
— Да, все это останется неразгаданной тайной…
— Возможно, вы ее разгадаете… — И неожиданно для себя я добавила: — Я надеюсь.
— Вы сами справитесь, если поставите себе такую цель.
— Вы думаете? Но ведь существуют неразгаданные тайны, хотя многие люди отдавали все свое время и энергию, чтобы отыскать правду.
— Возможно, они недостаточно старались. А вы сейчас носите наследника. Если у вас родится мальчик, то конец надеждам Рут относительно Люка, — заключила она торжествующе. — Из Люка выйдет еще один Мэтью, — продолжала она. — Он так похож на своего деда!
Мы немного помолчали, и вдруг я поймала себя на том, что рассказываю ей, как я видела комнату для занятий в Ревелз, где на буфете и на столе нацарапаны ее инициалы, и как тетя Сара водила меня туда и вспоминала со мной былые дни.
Она заинтересовалась, и ей тоже захотелось поговорить о прошлом.
— Сколько лет я уже не бывала в детских комнатах! Хотя раз в год — на Рождество — я езжу в Ревелз, но по дому я хожу редко. Теперь мне трудно дается каждая поездка. Вы знаете, я ведь старшая из нас троих, я на два года старше Мэтью. А в те дни все они ох как танцевали под мою дудку!..
Я так и поняла из рассказа тети Сары.
— Сара! Она всегда была легкомысленной. Бывало, сидит за столом и прядку волос крутит да крутит в руках, пока на чучело не станет похожа. И всегда витает где-то в облаках. Мне кажется, сейчас она стала совсем наивной и многого не понимает.
— Но кое-что она понимает очень хорошо.
— Знаю. Она всегда была такой. В первые годы после замужества я каждый день бывала у нас дома. А муж не ладил с нашей семьей. Мне кажется, он чуточку ревновал меня к ним…
Она улыбнулась своим воспоминаниям, и я поняла, что она унеслась мыслями в те годы, когда она была своенравной, упрямой девчонкой, которая всегда и во всем умела настоять на своем и всюду верховодила.
— С людьми мы встречались мало, жили в то время очень уединенно. Тогда еще не было железных дорог. С визитами мы ездили только в нашем графстве, и единственной семьей, где я могла найти себе будущего мужа, была семья Редверзов. Сара вообще не вышла замуж. Хотя, кажется, если бы даже у нее была возможность, она бы ею не воспользовалась. Она была рождена, чтобы провести всю жизнь в мечтах и грезах.
— Вам очень не хватало Ревелз, когда вы вышли замуж? — спросила я, наполнив ее чашку и протягивая ей блюдо с булочками.
Она с грустью согласилась:
— Может быть, мне вообще не следовало уезжать оттуда.
— Этот дом приобретает особое значение для тех, кто живет там.
— Возможно, наступит день, когда и для вас он будет значить очень много. Если у вас родится сын, его будут воспитывать в Ревелз, в духе любви и почтения к этому дому, Таковы традиции.
— Понимаю.
— Я уверена, что у вас будет мальчик. Я буду молиться за это. — Она произнесла это так, будто даже божество было обязано выполнять ее указания, и я улыбнулась. Она увидела это и улыбнулась мне в ответ.
— Если это будет девчонка, — продолжала она, — и если Люк умрет…
Я испуганно перебила ее:
— Почему он должен умереть?
— Некоторые члены нашей семьи живут очень долго, а некоторые умирают молодыми. Оба сына моего брата обладали очень хрупким здоровьем. Если бы Габриел не покончил с собой так, как он это сделал, ему все равно оставалось жить совсем не много лет. Брат его умер в раннем возрасте. Кажется, я вижу признаки этой же хрупкости здоровья и у Люка.