Особенно,... 
34 
Все в доме изменилось с его приездом. На улице так же бушевала стихия, но темнота уже не была столь давящей. Тори открыла холодильник и в свете свечи оценила его содержимое. Осталось немного тушеного мяса и горстка поджаренных печений.
Подойдет.
– Пахнет что надо. – Гарретт вошел в кухню в футболке и джинсах.
– Почти готово. – Тори закрыла дверцу духовки и поставила поднос на столешницу.
Гарретт сел за стол, и Тори поставила перед ним готовое блюдо. Она сидела напротив него и молча наблюдала, как он ест. Даже тишина, царящая на кухне, отчего-то ничуть не смущала.
Через какое-то время Тори решила просветить его о ходе работ:
– Рабочие почти заверш…
Гарретт выставил вперед ладонь, не давая ей договорить:
– Все завтра. Ни слова о работе.
– Как скажете. – Тори взяла печенье, намазала его маслом и виноградным желе. – М-м-м, – протянула она.
Гарретт замер с вилкой в руке:
– И вот этого тоже не нужно.
– Мне нельзя печенье? – изумилась Тори.
– Вам нельзя издавать столь манящие звуки.
Тори заморгала:
– В каком смысле?
– Вы меня поняли, мисс Рэнделл.
Тори не знала, что ответить. Его ответ наводил на несколько мыслей сразу. Неужели тем самым Гарретт Блэк признавал свою увлеченность ею? Конечно, у них уже случались поцелуи, был медленный танец на корпоративном вечере. Но профессионализм обоих препятствовал какому-либо продолжению.
И Тори знала, что так должно быть. Деловая этика всегда во главе угла. А с таким человеком, как Гарретт, вообще нужно держать ухо востро. Видимо, за столь холодным фасадом бушевали недюжинные страсти.
И не без оснований. Брошенный матерью, воспитанный скупым до эмоций отцом, оставленный невестой-карьеристкой. Внешне спокойный Гарретт Блэк боялся продемонстрировать свою уязвимость.
Но как Тори может ему помочь? Вдруг она вспомнила про Шона. Про то, как пыталась наладить с ним когда-то крепкую дружбу. Все напрасно. Она не могла дать ему то, что он просил. Переступив невидимую грань, они пустили под откос долгие годы дружбы.
Нет, помочь Гарретту Блэку может только он сам. Простить тех, кто изранил его душу, и открыться будущему. Но не сейчас и не сегодня. Сегодня они в свете свечей вместе переживают непогоду.
Глядя ему прямо в глаза, Тори откусила печенье и нарочито протянула:
– М-м-м.
Капля желе упала ей на палец. Бросив чувственный взгляд на Гарретта, она слизнула желе языком и сладко причмокнула.
Гарретт готов был сорваться с места.
– Дважды я не предупреждаю.
Тори медленно вытянула палец изо рта.
– Вы доели?
– Я доел. – Гарретт встал из-за стола, взял обе свечи и поставил их на столешницу. Затем подошел к ней. Страсть горела в его глазах ярче свечей. – Но я все еще голоден. – Он взял ее за руку. И едва Тори приподнялась, как он смахнул со стола все, что на нем было. Тарелки и печенья разлетелись по полу. В следующую секунду он повалил ее на стол.
Тори не успела опомниться, как его губы уже ласкали ее шею. По ее коже бежали мурашки при каждом прикосновении его языка. Кровь закипала внутри. О господи!
– Гарретт! – Его имя прозвучало скорее как стон удовольствия, нежели сигнал остановиться. А как иначе, когда такие умелые руки трогают твои бедра? Она попыталась еще раз. – Гарретт!
– Не пытайся меня остановить! – прорычал он, вцепившись зубами в изгиб ее плеча. – Ты меня спровоцировала.
– Нет, – протянула она, изгибаясь под каждым его прикосновением, поцелуем, укусом. – В спальню.
– Здесь, – хрипел Гарретт, прокладывая дорожку из поцелуев от ее шеи к мочке уха. Возбуждение росло внутри ее, отдаваясь дрожью во всем теле.
Дрожащими пальцами она трогала его волосы, направляя губы и рот Гарретта ниже, туда, где ей больше всего хотелось. И вот он уже тянет зубами лямку ее бюстгальтера. Теплота его дыхания будоражила ее кожу, зажигало чувства, кружило голову.
– М-м-м, – стонала Тори. Но Гарретт закрыл ей рот своими губами. Однако этот эротичный жест лишь вызвал еще больше манящих звуков. – Сними. – Она потянула вверх его футболку. – Сними немедленно.
Гарретт встал и в одно мгновение стянул футболку через голову. Несмотря на жару, в кухне Тори знобило. Когда он вновь наклонился к ней, она вцепилась в его мускулистую грудь.
– Здесь холодно, – сказала она, проводя пальцем по его щеке. – И стол очень жесткий. Давай перейдем в спальню. Моя совсем рядом.
Гарретт прижался к ней лбом.
34 
