Особенно,... 
42 
Жанлука прижал ее себе еще крепче и поцеловал в гордо вскинутый подбородок, а затем занялся с ней любовью. И это продолжалось до тех пор, пока мысли об отце, полетах, армии и фондовых рынках не улетучились, оставив лишь ее образ. Вот за что действительно стоит биться!
После они откинулись на подушки, и разговор пошел в иное русло: он поведал ей о своем тайном убежище на Ангилье. Уединенное бунгало посреди Карибского моря, где ему удавалось раз в несколько лет восстановить силы и обрести душевное равновесие.
— А у тебя есть такое место, где можно расслабиться и забыть обо всем? Где ты отдыхаешь?
— Я не брала отпуск уже… хм, некоторое время.
— Как понять «некоторое время», дорогая?
— Последний раз я выезжала за границу не по работе, кажется, по случаю свадьбы Джоша, — смущенно ответила Ава.
Тогда он ощутил острое желание показать ей свое островное убежище.
Голос юриста в трубке вернул Жанлуку к настоящему:
— Нужно действовать немедленно, они вот-вот сами упадут к нам в руки.
— Тогда действуй, — скомандовал он и отключился.
Рутина начинала угнетать его. Конечно, он отвезет ее на Ангилью в будущем, да что там, он покажет ей весь мир, если она того пожелает, но прямо сейчас он должен улизнуть из офиса, взять отгул и побыть с ней.
Еще одно дело оставалось незавершенным, и Жанлука дал своей ассистентке поручение предупредить банк о его скором визите в хранилище.
Ближе к вечеру Жанлука подобрал Аву у отеля и отвез к Палатинскому холму.
Они расстелили коврик для пикника посреди руин дворцового комплекса и встретили закат, любуясь панорамой Большого цирка, открывшегося перед ними как на ладони. Это было не совсем то место, куда они приезжали семь лет назад, но очень похожее.
— Бабушка рассказывала, что, когда дед ухаживал за ней, они частенько бывали на Палатине, — начал Жанлука. — Она работала археологом и очень интересовалась этими руинами, а он уважат ее увлечение. Вот что я называю браком по любви, а не по расчету.
— Разве в то время это было возможно? — поинтересовалась Ава, сбрасывая туфельки, чтобы опустить ступни в мягкую траву.
— Ну не совсем, конечно, — засмеялся Жанлука. — Семьи уже обсуждали детали предстоящей помолвки, пока молодые посещали светские рауты, оперу. Скука, одним словом.
— Наверное, когда твоя сестра представила им Джоша, это был настоящий шок.
— Сейчас дела обстоят несколько иначе, — замялся Жанлука. — Но должен признать, особого восторга никто тогда не испытал. Дело даже не в том, что твой брат не итальянец, а в том, что его способности обеспечить Алессию вызывали… сомнения.
— Обеспечить? — Ава выдала нервный смешок. — Насколько я знаю, сейчас двадцать первый век, и женщины не слишком-то в этом нуждаются.
Жанлука нахмурился.
— Ах, простите, ваше высочество. Забыла, что вы недавно вышли из пещеры.
— Палаццо, — поправил он.
Рано или поздно ей придется смириться с тем фактом, что теперь он несет за нее ответственность, в отличие от этого смутного подобия мужчины, ее брата, который, кажется, впервые за семь лет вспомнил о ее существовании, испытав финансовые трудности. Он также не похож на ее бывшего, не дай бог им когда-либо повстречаться на этой земле, человека, который одарил ее настоящей фобией интимной близости. Теперь она его женщина, и все будет иначе.
Жанлука следил за движением округлых бедер, пока Ава переступала с камня на камень, осматривая фрагмент мозаики.
— Оглянись вокруг, любимая. Люди населяли этот холм тысячелетиями, здесь зародилась древнеримская цивилизация, и с тех самых пор единственным и самым важным предназначением мужчины является забота о своей семье.
— Женщина тоже заботится о семье.
— Конечно, — согласился он, подходя к ней сзади и обнимая за талию. — Ты заботилась о своем брате добрую половину жизни, и единственное, что мне было интересно, когда ты поведала о слабом здоровье твоей матери, так это почему ты должна была справляться со всем сама, не получив никакой помощи? Знай я на той свадьбе, что ты его сестра, непременно промыл бы ему мозги.
— Что?
— Нужно уметь расставлять приоритеты. Мужчина заботится о матери и сестре в трудной ситуации, а не наоборот.
— Я не нуждаюсь ни в чьей заботе, — процедила она.
Ава была бы не Ава, если бы не ее упрямство.
— Все понятно. Мой брат недостаточно хорош для твоей благородной семейки. Чтоб ты знал, я пыталась отговорить его от этого брака. И он, и Алессия были слишком молоды, к тому же твоя мать… — Она осеклась.
42 
