Особенно,... 
44 
— Жанлука, — выдохнула она, поворачиваясь.
В замкнутом пространстве душевой он был так близко, что она ощутила теплое дыхание на своем лице и заметную твердость его мужского естества, упирающегося ей в живот.
Ава пробежала пальцами по мощным бицепсам и плечам. Его тело было таким твердым, совершенно не похожим на ее собственное. Железо и шелк, упругость и мягкость — они дополняли друг друга, сливаясь воедино в чувственном вихре.
Жанлука завладел ее губами, и Ава закрыла глаза, не в силах противостоять искушению.
— Последние дни выдались напряженными, — услышала она его шепот над ухом. — Давай ненадолго забудем обо всем, tesoro.
Он вылил немного геля ей на грудь и начат медленно массировать распаренную кожу мочалкой, пока Ава не расслабилась настолько, что едва смогла держаться на ногах. Она прислонилась к прохладной плитке и почувствовала, что Жанлука скользнул мыльными пальцами по чувствительной коже ее половых губ.
Ава прижала ладонь ко рту, стараясь сдержать зарождающийся крик наслаждения, но он все равно вырвался из груди, как только Жанлука нащупал пальцами самое чувствительное место, маленькую жемчужинку ее женственности, и принялся описывать по ней круги подушечкой большого пальца. Очень скоро она достигла пика наслаждения, и Жанлука, ощутив сокращения ее внутренних мышц, подхватит девушку на руки и переместился в спальню.
Ава заметила неприкрытый хищный блеск в его взгляде, прежде чем оказалась лицом в подушках. Он вошел в нее сзади мощным рывком. От былой осмотрительной нежности не осталось и следа, теперь его руки требовательно сжимали шелковистую кожу ее бедер. Завтра в этих местах проявятся синяки, но Аве все равно. Ритмичными толчками он заполнял ее снова и снова, пока не стерлись все грани, мысли и сомнения между ними. Ее накрыла небывалая волна удовольствия столь сильного, что, казалось, оно причиняет боль. Ощутив дрожь его разгоряченного тела поверх себя, Ава поняла, что все кончено, но напряжение не покинуло ее, несмотря даже на самый сильный в жизни оргазм.
Его тяжесть вдавила ее в матрас, так что она смогла глубоко вдохнуть, только когда Жанлука опустился на подушку рядом с ней и закрыл глаза. Ава положила голову на его вздымающуюся грудь, покрытую темными волосками. Крепкие руки обхватили ее хрупкую фигурку.
Они дышали в такт, постепенно расслабляя одеревеневшие, словно после десятикилометрового кросса, мышцы. Жанлука разомкнул веки, и Ава, к собственному, удивлению обнаружила, что пожар в золотистых глазах не угас. Зверь, вырвавшийся на свободу, все еще был внутри его, немного уставший, но ненасытившийся.
— Еще, — потребовала она, не узнав собственный охрипший голос.
Часами позже, в первых лучах рассвета, когда за окнами еще было слышно трещание цикад, он прошептал, поглаживая ее плечо:
— Знаешь, в тот день, когда мы впервые встретились, я был настолько поглощен другими делами…
— Какими? — Ава подняла затуманенный взор.
— Я думал о ссоре с отцом, о тех обязанностях, которых хотел любыми средствами избежать.
— О каких обязанностях ты говоришь? — спросила она мягко.
— Оглянись. Я же Бенедетти.
Вокруг были высокие сводчатые стены его спальни, украшенные фресками с античными мотивами, хрустальные бра, деревянные панели и изысканная мебель. Жанлука хотел поделиться с ней той тяжестью, с которой наследие древнего рода нависало над ним, и, кажется, Ава поняла.
— В восемнадцать лет я окончил военную школу и уехал в Штаты учиться на экономиста в Массачусетском технологическом институте. Отец одобрял учебу, связанную с банковским делом, полагая, что я достаточно повзрослел, чтобы перенять его бизнес, и закрывал глаза на те деньги, что я спускал на развлечения. Однако по окончании института меня пригласили в сборную, и его мечтам не суждено было сбыться.
— Расскажи мне о том времени. — Ава невольно вспомнила фотографии из Интернета.
— По большей части я был поглощен тренировками, рекламными контрактами…
— Вечеринками и девушками, — закончила она за него.
— Да, этого тоже хватало, — согласился Жанлука, не скрывая. — Получив неограниченную свободу после стольких лет нещадной муштры, я пустился во все тяжкие, ты не представляешь.
— Представляю, — парировала Ава. — Так что там с твоим отцом?
— Он поставил мне ультиматум: сказал, что я должен быть его правой рукой на переговорах внутри банковской группы, имеющей, к слову, отнюдь не блестящую репутацию. Я же намеревался показать ему, что серьезно настроен на футбольную карьеру, и отказался, сославшись на то, что его партнеры — не больше чем шайка преступников. Тогда он отвесил мне смачную пощечину, — признал Жанлука с горечью. — Я был в ярости, высказал ему все, что накипело: про его постоянную ругань с мамой и другие вещи.
44 
