162 
Пока Домициан блаженствовал в своих мечтах, Метон, Акко и четыре дюжих младших наставника, вооруженные сетями, плетьми и клеймами с шумом ворвались из гладиаторского коридора. Они бросились к Антонию и Клеопатре. Метону потребовалось время, чтобы собрать этих людей и добраться до обоих гладиаторов. Они были уверены и ни секунды не сомневались, что такова воля Императора и что их ждет суровое наказание, если им не удастся быстро остановить поединок.
Аристос и Ауриана быстро шагнули вперед и одновременно схватились каждый за свое оружие. Руки Аурианы с нетерпением сомкнулись вокруг костяной рукоятки ее меча.
«Пусть Фрия знает, что этот меч не выпадет из моих рук, пока один из нас не окажется мертвым».
Глава 57
Увидев бегущих к ним Акко и Метона, Ауриана отступила в сторону, чтобы освободить Аристосу путь в центр арены, но тот стоял, упрямо наклонив голову и не двигался, внимательно наблюдая за пришельцами из Великой школы. Они остановились, поняв, что Аристос ждет именно их.
Вскоре помощники наставников плотным кольцом окружили гладиаторов, выкрикивая угрозы. Послышались резкие, сухие щелчки бичей, которыми они иногда задевали ноги Аристоса и Аурианы. Со стороны могло показаться, что укротители пытаются развести двух опасных хищников, которые вот-вот вцепятся друг в друга. Ауриана без труда фехтовала с ними, отбивая все их попытки ткнуть в нее клеймом. Одновременно она старалась выскользнуть из окружения. Аристос совершал такие же маневры. В гуще стычки оказался один нумидийский юноша, который от страха заплакал.
— Аристос! — крикнул Метон, находившийся в некотором отдалении и понявший, что клейма годятся лишь для того, чтобы заставить людей броситься друг на друга и сражаться изо всех сил, но помешать двум бойцам, исполненным решимости биться до конца, они не могли. — Я приказываю тебе бросить меч. Поединок отменяется. Это приказ самого Эрато!
Но Аристос продолжал двигаться по направлению к Ауриане, словно и не слышал Метона.
— Аристос! — сделал еще одну попытку Метон, и в его голосе зазвучали нотки отчаяния. — Ты с ума сошел! Ты слышишь публику? Это приказ Эрато! Брось меч! Иначе тебя на целый год отлучат от арены!
Точно таким же способом Акко пытался воздействовать на Ауриану, которая чуть было не задела его мечом. Она понемногу смещалась в сторону, напоминая своими движениями змею, выпустившую жало и приготовившуюся к броску. Сильный удар бича по щиту заставил ее отступить, но она тут же восстановила равновесие. Еще один удар — и по руке Аурианы потекла кровь. Но она совершенно не обратила внимания на эту царапину.
Это зрелище начало возбуждать интерес у публики, с удивлением наблюдавшей за странной группой людей, которые дрались между собой. Двигаясь в этом направлении, они неминуемо должны были столкнуться с музыкантами и зрителями, что сулило еще более потешную забаву. Зрители стали заранее покатываться со смеху.
— Аристос! Безмозглый болван! — властные нотки в голосе Метона сменились озабоченностью на грани истерии. — Ты играешь с огнем. Если она пострадает, я прикажу сечь тебя розгами, пока от твоего тела не останутся одни окровавленные кости. Я приказываю тебе бросить меч.
Раньше Аристос всегда повиновался ему даже тогда, когда больше никому не удавалось на него воздействовать. Метон не мог примириться с тем, что полностью утратил власть над своим подопечным.
Музыканты до последнего момента сохраняли хладнокровие, находясь рядом со своими инструментами. Однако вскоре мужество изменило им всем одновременно. Побросав на песок трубы и барабанные палочки, они бросились врассыпную, но было уже поздно.
Из-под шлема Аристоса прозвучал вдруг низкий утробный звук. Так рычит плотоядный хищник перед тем, как кинуться на свою жертву и разорвать ее в клочья… На миг все замерли, словно завороженные. Затем Аристос резко отвел руку с мечом назад. В этот момент он походил на какое-то первобытное чудовище, на летающего многоголового дракона, спустившегося с неба.
В следующую секунду все его тело пришло в движение, похожее на бешеный танец, который был столь быстрым, что публика не могла понять, что же случилось. Она видела лишь результат — все пространство вокруг Аристоса было усеяно телами, медленно опадавшими на песок.
Первым ударом он вышиб клеймо из руки младшего наставника, которое, зазвенев, взвилось в воздух и упало где-то на трибуне. Следующий удар наполовину отделил голову этого человека от туловища. Потом с плеч одного их служителей-нумидийцев упала голова и, подпрыгивая, покатилась по арене. Барабанщик, в панике заметавшийся из стороны в сторону, сам напоролся на клинок Аристоса, мгновенно сухим треском вскрывший ему живот, откуда на песок вывалились кишки. Со стороны казалось, что в действие приведена какая-то нечеловеческая, безжалостная машина убийства, работавшая методично и безошибочно. Каждый удар разил без промаха. Он или убивал, или отсекал конечность. Аристос превратился в косу, которая вместо пшеницы косила живую плоть, делая в ней широкий прокос, который с каждым взмахом становился все шире.
162 
