Особенно,... 
50 
Через несколько минут они уже были в травматическом отделении Центральной пеннингтонской больницы. В боксе, проскользнув за занавески, они увидели Кэтрин, сидевшую возле неподвижной фигуры на кровати. Она вскочила и обняла дочь, мужественно улыбнувшись Джеймсу.
– Не смотри так, cariad, – проговорила она. – Мне сказали, что он может прийти в себя в любой момент.
Элери заняла место матери возле кровати, сжав в ладонях безжизненную руку Нико.
– Он такой бледный, – горестно проговорила она и повернулась к матери. – Где папа?
– Марио пока ничего не знает! Поехал за партией стаканов. Я оставила ему записку и примчалась сюда на такси.
– Могу ли я чем-нибудь помочь, миссис Конти? – спросил Джеймс. – Может, принести вам кофе? А тебе, Элери?
Кэтрин поблагодарила и отказалась, но Элери даже не слышала его слов. Она неподвижно сидела, не сводя глаз с бледного лица на подушке.
– Пойду взгляну, не приехал ли Марио, – сказала Кэтрин. – Вы не побудете с Элери, Джеймс?
Он ободряюще улыбнулся.
– Конечно.
После ухода Кэтрин он остался стоять за спиной Элери и непроизвольно сжал ее плечо, когда ресницы мальчика дрогнули.
– Привет, Нико, – произнесла Элери настолько спокойным тоном, что Джеймс одобрительно посмотрел на нее. – Просыпайся.
Длинные темные ресницы поднялись, и удивленные голубые глаза встретились с улыбающимся взглядом черных глаз.
– Привет, мама, – еле слышно проговорил мальчик.
Элери нервно сглотнула, но смогла сохранить улыбку на лице.
– Это я, Элери. Мама вышла на минуту.
– То-то так тихо! – Он заметил Джеймса и слабо улыбнулся. – Привет.
– Тебе следовало отбить мяч, а не стойку ворот, – усмехнулся Джеймс, а Нико скорчил гримасу.
– Не знаю, возможно… – Его лицо прояснилось. – Но я помню счет за первую половину. Мы выиграли?
– Как глупо с моей стороны не поинтересоваться этим в первую очередь, – едко заметила Элери.
– Вижу, спящий красавец опять с нами, – сказала медсестра, появившись из-за занавесок. – Доктор зайдет посмотреть тебя с минуты на минуту, Нико, но, по-моему, ты неплохо выглядишь.
– И вы тоже, – ухмыльнувшись, заявил пациент.
– Нико, – одернула, его Элери, хотя губы ее дрогнули в улыбке. – Похоже, ты и вправду не слишком пострадал.
В этот момент следом за женой появился чрезвычайно обеспокоенный Марио Конти, и Элери, быстро поцеловав Нико, вышла с Джеймсом из палаты. Джеймс нашел для нее место в задней части комнаты для посетителей, с сочувствием поглядывая на ее бледное лицо.
– Как ты себя чувствуешь?
– Гораздо лучше. Извини за беспокойство.
– Никакого беспокойства, Элери. – Джеймс посмотрел на часы. – Что дальше?
– Доктор собирался осмотреть Нико… – Она оборвала фразу, увидев, что мать зовет ее.
– Иди, – сказал Джеймс. – Я подожду здесь.
Поговорив с родителями, Элери вернулась, бросив на Джеймса неуверенный взгляд.
– Нико должен остаться на ночь, хотя он и утверждает, что с ним все в порядке.
– Не думаю, что он пришел в восторг от перспективы провести субботнюю ночь в больнице, – усмехнулся Джеймс.
– Еще бы… Он должен был пойти с Люси на вечеринку. – Элери уставилась на кончики своих туфель. – Мои родители сейчас уезжают домой, они собираются вечером, как всегда, работать в траттории.
– Тогда поедем ко мне, – решительно заявил Джеймс и подвел ее к родителям. – Если вы уверены, что нам здесь делать нечего, – сказал он, обращаясь к Конти, – я хотел – бы отвезти Элери ко мне домой и накормить ее обедом.
Марио Конти кивнул:
– Лучше не придумаешь. Не готовьте ничего. Я пришлю вам еду.
– Отличная мысль, Марио, – поддержала его Кэтрин и поцеловала дочь. – Пожелай Нико спокойной ночи и отправляйтесь. Увидимся позже. Спокойной ночи, Джеймс.
Элери молчала на всем пути до Честер-Гарденс. Джеймс не предпринимал никаких попыток прервать затянувшееся молчание, а просто провел ее в кабинет, усадил на диван и сел рядом, прижав к себе.
– Не беспокойся. Нико – крепкий парнишка. Утром он будет в полном порядке. – Он улыбнулся, глядя на нее. – И ему очень повезло, Элери, что все его так любят. Не могу себе представить, чтобы моя сестра пришла в такое расстройство из-за младшего братика.
Элери на секунду прикрыла глаза, а затем, вскинув голову, вызывающе посмотрела на него.
– Нико не брат мне, – вырвалось у нее. – Он – мой сын.
Рука Джеймса, обнимавшая ее, непроизвольно напряглась, глаза потемнели от шока.
50 
