1068 
— Наконец-то! — ликующе донеслось с верхней площадки лестницы — там стояла Нарцисса в роскошной весенней мантии какого-то игристого оттенка розового, который вызвал у Джинни жгучую зависть. Ей всю жизнь хотелось носить розовый, но увы — в нём у неё был вид ошпаренного поросёнка. Позади Нарциссы появились Сириус с Ремусом — оба улыбающиеся; начались объятия-приветствия-«не хотите ли освежиться?»… Багаж уплыл в соответствующие комнаты.
Предоставленные Джинни апартаменты были, видимо, тщательно обставлены Нарциссой уже после Люциуса: жёлтые стены и бледно-зелёное пуховое одеяло заставляли ощутить себя словно в цветке — как-то очень не по-малфоевски. Она стянула дорожную мантию, переодевшись в лёгкое платье и босоножки, мимоходом глянула на себя в зеркало и сразу отвернулась: господи, до чего усталый вид! Из кармана валяющейся на кровати дорожной одежды она вытащила фляжку с Любовным Зельем и осторожно пристроила на прикроватный столик. Свет, льющийся в окно, тут же превратил её в искрящуюся драгоценность — яркую, как все пустые обещания…
* * *
Сириус решил, что без мальчишника никак нельзя, — ничего грандиозного, просто несколько друзей в «Холодном Рождестве», — а потому пригласил Ремуса, Гарри с Драко, само собой, Рона со всем остальным уизливским выводком мужского пола. Рон, однако, явился в одиночестве: прочие собирались прибыть в Имение только назавтра. Симуса тоже позвали — скорее, из сострадания; к облегчению Драко, приглашение было отклонено.
Они сидели за длинным деревянным столом и пили эль вперемешку с вязовым вином, слушая неприличные истории о прошлом Сириуса в исполнении Люпина. Как тот по ошибке одновременно назначил свидание в ванной старост двум барышням — приглашая вторую, просто позабыл про первую. Девушки были настолько возмущены, что связали его — голым — Зубочистными Нитями и оставили на милость домашних эльфов.
— Я не был голым, — поправил Сириус, когда стол взорвался хохотом, — на мне оставались носки.
— Три штуки, если я всё правильно помню, — заметил Люпин.
— Не понимаю, о чём ты, — сказал Сириус. — Абсолютно.
— Должно быть, те девушки на тебя крепко разозлились, — впечатлился Гарри, сам побаивавшийся бушующих женщин: что Гермиона, что Джинни в запале гнева могли напугать кого угодно.
— И меркнет ад пред женщинами, коим предложили сообразить на троих в ванной старост… Только не думайте, будто я сужу по личному опыту, — тут же добавил Драко. — Мои соболезнования по поводу небрежного планирования.
— Знакомая песня, — заявил Рон, взмахнув опустевшей кружкой, словно знаменем. — Нечто подобное я уже слышал.
— Не «Подводное Волшебство»? — поинтересовался Драко.
Рон пропустил реплику мимо ушей.
— Женщины, — возгласил он. — Женщины сбивают нас с пути истинного.
— Так-так… — протянул Драко. — Похоже, пришло время долгожданной проповеди о женоненавистничестве.
Он подозвал официанта и заказал кряду несколько мартини с водкой, после чего повернулся к столу и величественно махнул рукой:
— Прошу вас, продолжайте.
— Женщины, — по новой завёл Рон. Его бровь слегка подрагивала — верный признак того, что он набрался. — Женщины. Они используют тебя. Они лгут тебе. Они вонзают кинжал тебе в грудь — и исчезают, а ты корчишься в темноте — один, захлёбываясь собственной кровью…
— Ох ты, страсти какие, — покачал головой Люпин. — Право, самое ужасное, что женщина сделала со мной, — стала звать меня «Волчок-Серый Бочок», когда узнала, что я оборотень.
— От женщин одни неприятности, — глубокомысленно согласился Сириус, высматривая что-то на дне опустевшей кружки.
— Кто бы говорил, — откликнулся Гарри. — Уж не ты ли завтра женишься.
— И да будет позволено напомнить — на моей матери, — уточнил Драко, прикончив очередной мартини и потянувшись за следующим.
…Всё ещё держится, — подумал Гарри, — хотя, судя по блеску глаз, ждать осталось недолго.
— От всех женщин, кроме моей невесты, — поправился Сириус. — Она — бриллиант чистой воды.
— Обожди чуток, — заявил Рон, тыча в Сириуса пальцем, — и она обратится в демона или сбежит к профессору Люпину…
— Эй, меня-то не впутывай! — запротестовал Ремус.
1068 
