1066 
Джинни почувствовала, как её глаза натурально лезут на лоб:
— Что это?
Гермиона нахмурилась.
— Тут, правда, осталось всего на глоток, но тебе хватит. Однако помни: эффект длится в течение получаса, так что постарайся уж, чтобы первым, кого ты увидела, был твой чёртов Симус… Только смерть может прекратить действие зелья, и что до меня, я чертовски не хочу повторить свой былой опыт, — Гермиона ткнула фляжку ей в руки: — Бери.
Дважды повторять не потребовалось. Джинни выхватила сосуд из пальцев Гермионы.
— Это точно Любовное Зелье?
— Точно.
— Надо же, как быстро ты его сделала…
Глаза Гермионы блеснули.
— Просто знала, где его добыть. И фляжку я взяла без ведома хозяина, поэтому припрячь подальше.
— Не думала, что ты…
— Я тоже, — отрезала Гермиона. — Вот и не заставляй меня сожалеть о моём поступке.
Рывок — и она задёрнула полог, оставив онемевшую от удивления Джинни в темноте и одиночестве.
* * *
И вот Джинни сидела в обитой бархатом малфоевской коляске напротив Симуса. На коленях — серебряная фляжка с Любовным Зельем. Если выглянуть в окно, будет видно толпу студентов, стекающую по лестнице на газон, а у дверей — Дамблдора, Макгонагалл и других профессоров. Учителя махали и улыбались.
Гарри, Гермиона, Рон и даже Драко толкались среди остальных — провожались. Джинни, конечно, могла к ним присоединиться, но ей не хотелось — как ни крути, она-то на следующий год вернётся. Гарри, Рон и Гермиона всё утро болтались по замку, прощаясь со знакомыми и любимыми уголками, или — как в случае со снейповскими подземельями — с местами знакомыми и ненавистными.
Джинни понимала их чувства, но в душе её сейчас доминировало усталое нетерпение: сколько ж можно-то?.. И вообще, вернуться в школу, где больше нет лучших друзей, куда хуже, чем вовсе не возвращаться. Но кто её сейчас послушает, в этом-то приступе псевдоностальгии по месту, о котором, на деле, пока ещё не скучаешь… Продавайся в Хогвартсе сувениры — хоть чайные полотенца! — выпускники бы, само собой, сейчас размахивали ими, как флагами.
Симус чувств однокурсников не разделял. Он, устало опустив ресницы, съёжился на противоположной скамье коляски. Тень легла на его лицо, но, почувствовав взгляд Джинни, он посмотрел на неё тёмно-синими, почти фиалковыми глазами.
— Тебе получше? — спросил он.
Джинни чуть было не забыла, что накануне вечером послала ему сову с запиской — мол, она неважно себя чувствует и на ужин не придёт.
— Да-да, гораздо лучше.
Симус улыбнулся и — как всегда, когда улыбался, — снова стал самим собой. Он качнулся вперёд:
— Ждёшь-не дождёшься свадьбы?
— Ага, — Джинни с немалым удивлением поняла, что говорит чистую правду. — Повеселимся.
— А потом…
— …поедем в Ирландию к твоим родителям. Я помню, — она старательно прятала раздражение.
— Я не видел… не видел их с тех самых пор, как всё случилось… — он глубоко вздохнул. — Ты нужна мне там.
— Я там буду.
— Если, конечно… — он потянулся и сжал её пальцы. — Если, конечно, тебя это не расстроит. Я хочу, чтобы ты была счастлива — только и всего…
Джинни оставила свою ладонь в его. Вторая рука крепко стиснула горлышко серебряной фляжки.
— Не беспокойся. Буду.
Часть вторая: И той любви конца и края нет…
— Ну-с, — Драко подался вперёд и облокотился на колени, — у нас имеются три часа дороги, скука и очень плотные занавески на окнах. Как насчёт…
Блэз, поглядывающая в окно на экипаж позади, в котором ехали Гарри, Гермиона и Рон, задёрнула штору и устремила на него строгий взгляд:
— И не надейся, я тут с тобой кувыркаться не собираюсь. И не важно, чем закончится вечеринка, я всё равно с тобой спать не стану. Мы друзья — и только.
Драко улыбнулся, чуть заметно приподняв уголки губ:
— Полагаю, не стоит козырять, что я чуть не умер?
— Да сколько угодно, только тогда не обессудь, если и я козырну, напомнив, как чуть не залетела.
Драко откинулся на спинку и забросил длиннющие ноги на противоположное сиденье, рядом с Блэз.
— Давно ли ты такая скромница? — поинтересовался он. — А помнишь — тогда, в раздевалке, после победы над Хаффлпаффом?..
1066 
