Особенно,... 
84 
— В этом, дорогая, я уже не сомневаюсь, — король взял за край одеяло и медленно сбросил его. — А теперь давай снимем остальные повязки.
— Может быть, пока еще не надо? — воскликнула Констанция.
— Давай-давай, взглянем, что там.
Констанция следила за тем, как ловко разбирает повязки, распутывает и снимает их король. Все кого движения были такими, что незнакомый человек, увидев короля за этим занятием, принял бы его за опытного доктора.
Констанция смотрела на Витторио с благодарностью. Наконец, были сняты все повязки.
— Ты выиграла войну, — обронил король Пьемонта Витторио, поглаживая ногу Констанции.
— Странная война, — глядя в глаза Витторио, сказала Констанция, — очень странная война…
— Но ведь ты, Констанция, хотела, чтобы так было.
— Да, я хотела, но сдал ты, Витторио.
— У меня для тебя подарок, — вдруг улыбнулся король.
— Погоди пока, — настороженно Констанция подвинулась к спинке кровати и посмотрела на ступни ног.
На них вообще не было следов язв, они были такие же изящные, как и до болезни.
— Ты не волнуйся, это необычный подарок.
— Ну так где же он? — улыбнулась Констанция.
Король извлек из кармана простенькую деревянную расческу и подал ее Констанции.
— Это такой подарок, какие обычно мальчики дарят девочкам, которых любят.
Констанция с изумлением держала в руках теплую деревянную расческу с надписью над зубцами: «Констанции». Женщина счастливо улыбнулась.
— Да, да, у нас принято делать такие подарки. Король Пьемонта Витторио тоже улыбался.
— Может, у мальчишек это получается немного лучше, чем у меня, но ты уж извини.
Женщина вертела в руках немного грубоватую расческу, нежно поглаживала ее кончиками пальцев. Затем она прикоснулась к вырезанной надписи.
— Констанции, — прочла она и улыбнулась. А кто это сделал? — она подняла глаза и взглянула на короля. Тот немного смущенно улыбнулся.
— Это сделал я в те долгие вечера, сидя у камина и беспокоясь о твоем здоровье.
— Ты сам? — изумленно вскинула брови Констанция.
— Да-да, дорогая, сам, вот этими руками, — и король показал Констанции свои крепкие ладони.
— Да, теперь я это вижу, — она взяла ладони короля, поднесла к своим губам и нежно поцеловала.
— Я сделал то, что всегда мечтал сделать, единственное, ради чего, может быть, я и родился на свет, — король Витторио медленно придвинулся к Констанции, намереваясь поцеловать ее в губы.
Но она вдруг наклонила голову и подалась к спинке кровати.
— Нет-нет, не сейчас, извини, еще очень больно, жжет. Король Витторио закусил губу и отодвинулся. А Констанция растерянно затрясла головой.
— Я говорю правду, поверь мне, поверь, Витторио, не сейчас… Мне еще нехорошо, я еще не пришла окончательно в себя. — Ты все еще боишься меня, — встав с постели, глядя прямо в глаза Констанции, сказал король Витторио, — ты, Констанция, не можешь забыть о своей навязчивой идее, как спастись от меня.
— С тобой, Витторио, я ничего не боюсь, — так же смело, глядя в глаза королю, сказала женщина.
Через две недели Констанция уже выходила на улицу, правда, она еще прятала лицо от ярких солнечных лучей, прикрываясь шелковым зонтом. Но все равно, это было огромное счастье — идти по улице, смотреть на безоблачное небо, кожей лица ощущать дуновение ветра, который несет с собой тысячи запахов, видеть траву, деревья, цветы, лица людей.
«Какое же это счастье быть здоровым человеком!»— думала Констанция.
Король Витторио, разрешив Констанции прогулки, приставил к ней двух своих людей и дал им указание везде и повсюду следовать за графиней де Бодуэн, не отпускать ее ни на шаг от себя, везде, кудабы она ни пошла — будь то парк, двор или собор, они должны следовать за ней.
Констанция относилась к своим опекунам с нескрываемым презрением.
Вот и сейчас она каталась в лодке по каналу, а ее телохранитель следовал верхом по берегу.
Констанция презрительно посмотрела на него и громко воскликнула:
— Вы должны быть везде со мной, но если я переплыву на другой берег, как вы до меня доберетесь?
— Не волнуйтесь, — воскликнул всадник в черном плаще, — на том берегу мой товарищ. И Констанция увидела, как на другом берегу мелькает всадник в таком же черном плаще. Она тяжело вздохнула.
Немолодой гребец, правивший лодкой, скептично усмехнулся:
— Да, мадам, они вас опекают и никуда от них не деться.
В лодке, кроме Констанции и гребца, была еще и служанка. Констанция в последние дни с ней сошлась. Они часто разговаривали, служанка знала о Констанции почти все. Ведь та, истосковавшись за время болезни по
84 
