46 
Он кратко изложил события, включая историю с медальоном, встречу с женой ярла и появление Улафа с пленницей.
Спор о том, что делать с Ильзой, так звали девушку, вышел долгим. Сперва хотели отсрочить спасение мира и доставить ее домой. Но дела обстояли хуже, чем они думали: дома у несчастной больше не было. Из всего их городка она единственная уцелела после набега фьордингов. В этот раз грабители даже пленных не брали, очень богатую добычу надо было загрузить на драккары. Лотт населяли благополучные и состоятельные граждане, торговцы шерстью. В их домах водилось много всякого добра.
Тогда Аолен предложил пристроить ее к комунибудь из местных жителей в прислуги. Хельги фыркнул и заявил:
– Проще сразу вернуть ее Улафу, он все равно найдет и заберет. Пусть уж лучше с нами идет.
– Это совершенно исключено! Мы не можем вести ее в Инферн!
Дотоле покорно молчавшая девушка вдруг повалилась на колени, молитвенно сложила руки:
– Не гоните меня, пожалуйста, не отдавайте! Я пойду с вами в Инферн, пойду куда угодно. Я могу стирать и готовить, я буду вам верно служить, только не гоните!
Первой сдалась Меридит:
– Действительно, что за беда, если она пойдет с нами? Таскаем же мы принца без всякой пользы. А она может принести пользу. Лично меня от супов Энки уже тошнит.
– Варила бы сама! – огрызнулась сильфида.
– Нет! – категорически заявил Хельги. – Только не это! Лучше я сам буду готовить, только не Меридит!
– Я хорошо готовлю, – робко вмешалась Ильза.
– Вот и прекрасно! Значит, пойдешь с нами, – решила Энка.
Аолен еще долго пытался вразумить своих спутников, толковал, что безрассудно и жестоко подвергать юное создание такому риску, что, даже если бедняжка сможет пережить тяготы пути, в Инферне ее ждет верная гибель: «Проклятые Земли не место для молодых девушек!»
– А мы с Энкой, потвоему, кто? – напомнила Меридит. Она хорошо усвоила, как можно заставить эльфа замолчать.
Наутро увеличившаяся компания двинулась в обратный путь. Замыкала шествие Ильза, выглядела она сущим пугалом. Улаф забрал ее из дому ночью, в одной рубашке. Пришлось напялить на нее то немногое, что прихватили на всякий случай из разоренной деревни: холщовые штаны, вязаную кофту и огромную, до колен, меховую телогрейку.
На следующий день телогрейка Ильзе стала не нужна. Резко потеплело, в Северные Земли пришла настоящая весна. Все повеселели, кроме сприггана.
– Вот наказание! – сетовал он. – Иногда холода стоят до середины июня! Надо же, как нам не везет! Не иначе происки Инферна!
– Почему – не везет? – удивилась Энка. – Наоборот, хорошо, тепло. – Она жмурилась на солнце как кошка. – Не понимаю я тебя!
– Скоро поймешь, – обещал Хельги.
И действительно, скоро она убедилась в правдивости его слов.
Разбуженные теплом, в воздух поднялись несметные полчища кровососов и с голодным остервенением накинулись на все живое.
Кусачих тварей было три вида: комары, огромные – с фалангу пальца – слепни и мелкая, всюду проникающая мошка. Каждый отравлял жизнь посвоему. Слепни особенно досаждали на привалах. Стоило сесть или просто остановиться, как ноги сплошь облепляла копошащаяся масса жирных насекомых. Они прокусывали даже плотные штаны и вырезали на коже жертвы болезненные, кровоточащие дырочки размером с пшеничное зерно.
Эдуард в отчаянии счищал их с себя плоским камнем. Они гибли сотнями, но нападали тысячами.
Во время быстрой ходьбы слепни одолевали своим низким жужжанием, а кусали меньше – не успевали как следует пристроиться. Зато успевала мошка. Она делала это безболезненно, исподтишка, но укусы потом зверски чесались и страшно распухали, перекашивая и уродуя лица. Тучи мошки лезли в глаза, нос и рот, и не было от них спасения.
Комаров особенно возненавидела Энка, как главная любительница супов. Именно в супе эти насекомые почитали за счастье окончить свои дни. Тепло их, что ли, привлекало? Легионы комаров тонули в котелке, их хитиновые тела придавали стряпне сладковатый привкус. Сильфида брезгливо отгребала утопленников к краю посудины, и они налипали на стенки рыхлым черным ободом. В конце концов девушка сдалась и перешла на твердую пищу. От комариных укусов это ее, разумеется, не избавило.
Путники спасались, кутаясь в тряпки, обмахиваясь ветками карликовой березы, жгли дымные костерки. Эффект был минимальным. К тому моменту, когда они вернулись в район Перевала, им уже самих себя было не узнать.
46 
