100 
Некоторым же счастливцам спешить было не нужно. Они, медленно потягиваясь, разминали кости; шаркая, выходили из домов и нарочито неспешно плелись, звеня огромными связками ключей, которыми отпирали амбарные замки на дверях лавок и магазинчиков. А после, степенные, стояли в дверях, щелкали орехи и бросали высокомерные взгляды на спешащую, галдящую, бранящуюся толпу. Это позже, когда проснутся покупатели, надо будет суетиться, лебезить, угождать. А пока можно поважничать перед менее удачливыми и состоятельными торговцами, не имеющими собственных торговых площадей. Приятно!
Эльф, гном и люди были ошеломлены утренней суетой огромного города: казалось, их захлестнула живая река, могучий поток, из которого уже не выбраться, как ни старайся. Становилось страшно и весело.
Но наемники только головами качали и мрачнели. Привычный взгляд сразу уловил неладное. Не было в толпе торговцев ни дев корриган с корзинами целебных трав, ни лесовиков с грибами и ягодами, не мелькали бороды гномов и страшные рыла гоблинов, не шлепали ластами пропахшие рыбой водяницы. Да и среди людей маловато попадалось светловолосых северян.
Зато много, даже для Кансалона слишком много, встречалось торговцев оружием, амулетами, военной амуницией, зельем для излечения ран и отвода стрел. И у каждого продавца довольно скоро находились покупатели – останавливали прямо на улицах, вдали от торговых рядов. Но были это не серьезные воинынаемники, которые всегда подолгу, тщательно выбирают дорогое оружие, нанимают колдуна, чтобы подобрал подходящий амулет и проверил качество зелья. Налетали бритые, безусые мальчишки, хватали все побольше и подешевле: несбалансированные мечи, дурной стали ножи, поддельные амулеты, плащи из подгнившей рани.
Хельги с Меридит морщились презрительно, а Энка вдруг сложила стих. Правда, он был столь же далек от настоящей поэзии, как орк от эльфа, но потряс ее до глубины души самим фактом своего появления.
Я скажу вам – ойойой!
Пахнет Праведной войной!
– продекламировала она.
Праведная война – понятие из лексикона наемников.
Войны бывают разные. Повздорят, скажем, два соседакороля или наследники не поделят трон – наймут себе каждый по войску и грызутся, пока деньги не кончатся. Белым Щитам от такой войны сплошная выгода.
Нападет на богатую страну орочья орда – тоже неплохо. Прежде чем послать в победную битву собственную армию, правитель наверняка постарается подрядить для черной работы тысячудругую наемников.
Но бывают страшные Праведные войны – не на жизнь, а на смерть, во имя великих идей и священных целей, когда не регулярные армии, тем более не наемные войска, а простой народ в фанатичном порыве, оставив привычные дела, бросается в пучину убийств и разрушений. Самые кровавые, жестокие, опустошительные и долгие – это Праведные войны. Они не для Белых Щитов, не для чужих. В них все чужие – враги. И нет никому пощады! Ура!
Такую войну и почуяла Энка.
– А чего ты, собственно, ожидала? – не оценил ее проницательности Хельги. – Еще при нас весной началось.
– Надеялась, что сюда не дойдет.
– За пятьто месяцев? Скажи спасибо, что город еще не разнесли!
– Спасибочки! – Энка дурашливо раскланялась, изобразила нечто вроде реверанса. На нее стали оборачиваться. Обычно гаремные женщины так себя не ведут, особенно на улице.
– Блаженненькая она у нас! – громко пояснила Меридит. – Припадочная, бедняжка… уймись, дурища, ты нас всех угробишь!
– За собой смотри! Гаремные женщины не должны ругаться на улице, – парировала та.
Город был огромным, просто бесконечным. До квартала Белых Щитов добрались едва ли не к полудню. Но вот наконец перешли улицу и оказались будто в другом мире. Здесь не суетились торговцы, не толпились покупатели, не громоздились пестрые кучи товаров. Унылые казармыбараки выстроились правильными рядами. На улицу выходили их глухие, без окон, стены в два человеческих роста, изукрашенные непристойными надписями и похабными рисунками. «Ох и страшно здесь, должно быть, ночью», – подумала Ильза. А зря. Квартал Гильдии, невзирая на удручающемрачный вид, был самым спокойным в Кансалоне – городе, наводненном ворами и разбойниками всех мастей.
Энка вертела головой и радовалась. Редкие прохожие таращились на их процессию с нескрываемым удивлением: обычно гаремы в этот квартал не захаживали. Сильфиде нравилось наблюдать их реакцию – она обожала розыгрыши.
100 
