98 
Анж Питу не стал бы задавать себе никаких вопросов, если бы видел, как в сумерках в ворота старого особняка герцога Нивернейского въехала черная карета. Стоявший на часах гвардеец отсалютовал сидевшему в ней человеку в шляпе с трехцветными перьями. Этим вечером гражданин Бац стал членом Коммуны. Эта дерзость уже не раз сходила ему с рук, потому что большинство военных, за некоторым исключением, не знали поименно всех членов Коммуны Парижа и всех тех «официальных лиц», которые входили в состав Конвента.
Старый герцог дружески принял гостя. Но барон немедленно понял, что Питу ничего не преувеличил в своем рассказе, когда старик сказал ему:
– Скажу нашей дорогой маркизе де Понталек, что вы приехали. Я знаю, что вы дали ей другое имя, но мне никак не удается его вспомнить. Подождите минутку, прошу вас!
Спустя мгновение в комнату вошла Лаура, одна, все в том же голубом шелковом платье, которое было на ней еще в Ансе. Адель его тщательно вычистила и выгладила. Большой белый платок, повязанный на груди крест-накрест и завязанный на пояснице, придавал ей некоторую кокетливость. Барон и молодая женщина долго смотрели друг на друга словно два дуэлянта, изучающие друг друга перед схваткой. Лаура не ответила на его поклон, но все-таки барон заговорил первым:
– Я приехал за вами, – мягко произнес он. – Вы не можете здесь оставаться.
– Интересно, почему? Я в доме друга...
– Этот друг может выдать вас просто по неосторожности.
– В том не будет слишком большой беды. Честно говоря, я устала от этой комедии...
– Почему? Потому что я неверно истолковал ваш поступок тогда в замке Анс? Если причина в этом, то прошу вас принять мои искренние извинения...
Его голос звучал тепло, мягко, но в нем слышались иронические нотки, которые очень не понравились молодой женщине.
– Я принимаю ваши извинения. А теперь вы можете меня оставить. – Ее голос звучал холодно, равнодушно.
– И что же вы станете делать? Приметесь разрабатывать очередной блестящий план самоубийства?
– Это касается только меня.
– Нет, Лаура Адамс, это вас больше не касается. Вы забыли о том, что я заключил с вами соглашение, согласно которому я сам выберу, какой смертью вы умрете. Вы отдали мне право распоряжаться вашей жизнью...
Лаура отвела взгляд, рассматривая полутемный и полупустой салон. Бац ощутил всю ее усталость, неуверенность, слабость, когда Лаура прошептала:
– Не могли бы вы забыть об этом соглашении? Вы предложили мне его из добрых побуждений. Вы хотели спасти меня от себя самой. Но я же вам не нужна...
– Об этом могу судить только я. Вы уже стали солдатом маленького войска, которое я собрал ради спасения короля, моего господина. Как выяснилось в Вальми, вы отлично можете играть ту роль, которую я для вас сочинил. Вероятно, ваша игра была безупречна, потому что даже меня вы ввели в заблуждение. Но знайте, что вам, возможно, придется сыграть ее снова...
– Нельзя сказать, что этим вы меня ободрили. Питу, который просто благоговеет перед вами, явно заблуждается, когда уверяет, что вы никогда не ошибаетесь.
– Теперь и он знает, что я небезупречен, но Анж Питу все равно будет хранить мне верность. И потом, мне кажется, что я уже принес вам свои извинения. Терпеть не могу повторяться. Мари вас ждет. Она будет рада вас видеть.
– Я тоже, но я...
– Вы мне нужны! В Тампле!
Лицо Лауры вдруг просветлело. Это слово было для нее магическим. Она сразу вспомнила белокурую головку девочки, которая тронула ее сердце одним только взглядом, одним прикосновением руки.
– В Тампле? – эхом повторила она за бароном.
– Да, именно его узникам я должен посвятить все свое время, все свои мысли. Они ведут жалкую жизнь в окружении грубых тюремщиков, которые оскорбляют их, подвергают всяческим унижениям. Но нам все-таки удается передавать им сообщения и получать известия от них. Так вы идете со мной?
– Да. Простите меня, что заставила вас потратить на меня драгоценное время. Но не сердитесь на меня за это. Я почувствовала себя такой брошенной...
Барон подошел к Лауре, взял ее за руку и прямо посмотрел ей в глаза:
– Вот этого я знать не желаю. Вы должны хорошенько запомнить, что в случае необходимости я снова вас брошу. И не посмотрю даже на опасность, которая вам будет угрожать. Руководитель тайной организации не должен иметь ни чувств, ни сердца. Собирайтесь в дорогу. Я пока поговорю с герцогом.
Через час Лаура снова вошла в светлую спальню дома в Шаронне. Здесь все было так, как она оставила, уезжая. Только липа перед окном начала терять листья. Мари приняла молодую женщину с такой нежностью, что тронула Лауру. А ее душа согрелась в спокойной атмосфере дома. Казалось, молодая актриса владела удивительным даром поддерживать эту атмосферу. С ней рядом было хорошо, и не составляло большого труда догадаться, почему де Бац любил ее. И Лауре пришлось побороть вдруг пробудившееся в ней острое чувство зависти.
98 
