100 
– Никто не сможет упрекнуть госпожу Клери за то, что ее сестра не слишком разговорчива, – усмехнулась Лаура. – Я буду молчать, только и всего!
– Отличное решение, – согласился де Бац и улыбнулся Лауре. – Но вам придется играть эту роль довольно долго. Правда, вы можете говорить шепотом. При шепоте акцент нельзя различить. И еще вы могли бы петь. Да, раз уж мы заговорили о музыке. Мне казалось, вы упоминали, что играете на арфе?
– Лаура прекрасно играет на этом инструменте, – подтвердила Мари, беря подругу за руку. – Она отлично может сыграть роль племянницы госпожи Клери, которая еще в девичестве считалась одной из лучших арфисток Парижа. Ее звали тогда мадемуазель Дюверже. Я помню, как в 1791 году ее увенчали лавровым венком за исполнение сонат Иоганна Кристиана Баха.[5] Королева обожает игру на арфе, она и сама неплохо играет. Королеве нравилось слушать игру мадам Клери.
– Что ж, я с радостью встречусь с одной из великих исполнительниц, – Лаура встала. – Сегодня вторник, так что, полагаю, завтра мне следует отправиться в Жювизи.
– Да. Дево вас проводит.
– А почему не я? – запротестовал Питу. – Мне кажется, я заслужил ваше доверие?!
– Я в этом не сомневаюсь, но не стоит монополизировать это право. Должна вам напомнить, что в вашей секции Национальной гвардии вы теперь на плохом счету. И, наконец, Дево знаком с госпожой Клери, а вы нет!
– Иными словами, мне остается только умолкнуть. Увы, мисс Лаура! А мне так понравилось путешествовать с вами!
В четверг Лаура вышла из дилижанса из Этампа вместе с госпожой Клери, маленькой женщиной лет сорока со светло-русыми волосами и крупным носом. Уголки ее пухлых губ были чуть приподняты, и поэтому казалось, что госпожа Клери всегда готова улыбнуться.
Обе женщины были одеты весьма скромно и почти одинаково – серые шерстяные платья, платок на шее повязан так высоко, что почти скрывал нижнюю часть лица, чепцы из тонкого полотна, скрывавшие волосы, и черные накидки с капюшоном. Лаура несла два мешка, а ее спутница – большую корзину.
Было холодно и сухо. Женщины шли быстрым шагом, чтобы согреться. Они дошли до улицы Тампль, откуда входили во дворец великого приора, превращенный в казарму, а потом, минуя несколько отсеков, добирались до большой башни. Башню защищала новая стена, строительство которой закончили только в конце сентября. В стене была дверь, через которую посетитель попадал во внутренний двор, засаженный каштанами. В центре двора высилась зловещая главная башня ордена тамплиеров.
Пока они проходили все препятствия – часового на улице Тампль, центральный двор, где стояли пушки и где стражник проверял пропуска, выписанные на имя Клери Луизы и Дюверже Агаты (по этому пропуску попадала в Тампль госпожа де Бомон), – у Лауры гулко стучало сердце. Потом они быстро прошли по дворцу, где в салоне Четырех зеркал ребенком играл на клавесине Моцарт. Теперь салон занимали солдаты, и он уже потерял свое былое великолепие, выглядел запущенным и грязным. Появление двух женщин вызвало шквал шуточек и непристойных предложений, но женщины остались безучастны. Госпожа Клери была женщиной сильной, а Лауру закалило пребывание среди прусских солдат.
Наконец они миновали дверь в стене, и перед ними предстала главная башня. Лауре вдруг показалось, что она стоит перед чудовищем, о котором рассказывают легенды, неким людоедом, поглотившим всю королевскую семью и не собиравшимся ее отпускать. С первого взгляда башня стала ее врагом. Молодая женщина подумала, что де Бац был прав, когда говорил ей, что жизнь не стоит отдавать просто так. Ее жизнь могла понадобиться принцессе Марии-Терезии. Только об этом теперь следовало думать Лауре, и у нее на сердце стало легче. Твердым шагом она переступила порог низкой и узкой двери, явно охраняемой, которая вела к лестнице в одной из башен и к так называемому залу совета с низким потолком, где собирались представители муниципалитета. Дневной свет едва проникал сюда сквозь зарешеченные окна, прикрытые снаружи еще и деревянными щитами. Поэтому большую часть дня в зале горели свечи. В спертом воздухе пахло плесенью и остывшим воском.
Стража приветствовала госпожу Клери довольно добродушно. Ее здесь знали, и она всегда была любезна и приветлива. Женщины водрузили мешки и корзину на большой стол для проверки содержимого.
Среди тех, кто осуществлял досмотр, был человек, незнакомый госпоже Клери – худой мужчина маленького роста, с желтушным цветом лица, с бородавкой на носу и плохими зубами. Он отошел в сторону, чтобы проверить пропуска. Рассматривая представленные документы, он все время поглядывал на Лауру, а потом подошел к ней.
100 
