29 
Он отошел от чудом спасшихся женщин, потом передумал, вернулся, обнял Анну-Лауру, жадно поцеловал в губы и сразу же так резко оттолкнул ее, что молодая женщина упала. Она была ошеломлена происшедшим. Госпожа де Тарант помогла ей подняться, а эльзасец уже скрылся в одной из галерей.
– Я предлагаю спуститься к реке и идти вдоль берега, – сказала госпожа де Тарант, отряхивая платье Анны-Лауры. – Этот путь будет самым безопасным. Я живу рядом с Лувром в доме моей бабушки герцогини де Лавальер. А где живете вы? – обратилась она к Анне-Лауре.
– На улице Бельшас, госпожа принцесса. Мне придется перейти на другой берег Сены.
Они спустились к реке, но продвинуться дальше не успели. Позади них раздались громкие крики, проклятия и оскорбления. Показалась группа всклокоченных людей, потрясавших саблями и пиками. С другой стороны к ним тоже бежали бунтовщики, а парапет ощетинился ружьями. Мятежники целились в женщин.
– На этот раз нам не выбраться! – всхлипнула Полина. – Я никогда больше не увижу мою матушку!
– У нас еще есть выход, – Анна-Лаура попыталась перекричать шум. – Следуйте моему примеру! – И без колебаний она прыгнула в воду.
– Я не могу! – крикнула госпожа де Тарант. – Я не умею плавать.
– У нас нет другого выхода! Я вам помогу, – ответила ей Анна-Лаура и добавила: – Лучше утонуть, чем быть убитой!
Полина попыталась последовать за ней, но было уже слишком поздно. Женщин уже окружили и взяли в плен. Анна-Лаура еще услышала голос принцессы Тарант, которая снова пыталась договориться с обезумевшими людьми. Это отвлекло внимание толпы от самой Анны-Лауры, и молодой женщине удалось спрятаться под опорами Королевского моста. Ей не требовался отдых, но необходимо было выбрать самый короткий путь домой.
Когда Анна-Лаура очутилась в воде, ей показалось, что она словно ожила. Прохлада реки показалась такой приятной после удушливой жары, царившей во дворце и даже в садах. К тому же она была дочерью и внучкой корсаров из Сен-Мало и с детства плавала в море, поэтому ленивое течение Сены не представляло для нее трудностей. Анна-Лаура стянула с себя тяжелые промокшие юбки, мешавшие движениям, и осталась в одном платье. Для большей безопасности Анна-Лаура решила пересечь Сену в тени моста. На это у нее ушло несколько минут. Оказавшись на другом берегу, она отдышалась и огляделась.
На левом берегу царило удивительное спокойствие. Охваченный огнем и дымом Тюильри превратился в арену битвы, оттуда доносились яростные крики и тревожный шум, а набережная напротив оставалась безлюдной. Анна-Лаура заметила даже одинокого рыболова с удочкой в широкополой соломенной шляпе. Она решила не выходить здесь из воды, а спуститься чуть ниже по течению. Кто знает, на что способен этот человек? Но мужчина уже смотрел в ее сторону, потом он пристроил удочку между камнями и направился к ней. Приблизившись, он протянул ей руку, и Анне-Лауре ничего не оставалось, как поверить в его добрые намерения. Перед ней стоял старик с окладистой белой бородой и добродушной улыбкой.
– Вы неплохо плаваете! Придворные этим не отличаются!
– Я из Бретани и не принадлежу к числу придворных. Вы полагаете, что я могу выйти на берег?
– Я собирался вам это предложить. Посидите со мной немного и отдохните. У меня найдется кое-что для поддержания сил, – с этими словами он вытащил охлаждавшуюся в воде бутылку.
Анна-Лаура рухнула на землю и с благодарностью приняла стаканчик вина, который он ей предложил. Она осушила его одним глотком, вернула стакан старику и принялась отжимать свое черное платье из легкого шелка. Женщине казалось, что все это происходит с ней во сне. Ситуация выглядела совершенно неправдоподобной – старик спокойно удит рыбу в двух шагах от страшной резни. Об этом она ему и сказала.
– Вас удивляет, что я не присоединился к этим умалишенным? Но у меня нет с ними ничего общего, – ответил ей старый рыбак. – А если вы пройдетесь по другим кварталам Парижа, то увидите множество людей, которые занимаются своими делами. Их, как и меня, совершенно не интересует то, что происходит в Тюильри.
– Тогда кого же это интересует?
– В Париже? Пригороды Сент-Антуан и Сен-Марсо, там все никак не успокоятся после взятия Бастилии. И потом еще якобинцев, которые только спят и видят, как бы им избавиться от бедного Людовика XVI, который, кстати сказать, оказался совсем не трусом. Не забудьте еще и головорезов из Марселя, парней с севера и всякий сброд. А парижане – нет, им такого не надо. Меня мучает только одно – что они сделают с королем и его ребятишками. Такой славный человек! Такие милые детки!
29 
