26 
– Явиться в Национальное собрание, которое делает вид, что ничего не слышит, и уже, должно быть, расправилось с нашими посланниками? Вы желаете смерти короля, сударь? – взволнованно воскликнула Мария-Антуанетта. – Я уже не говорю о наших защитниках, которые потеряют свою последнюю опору.
– Если вы противитесь этому, мадам, – ответил ей прокурор, – то вы будьте готовы взять на себя ответственность за жизнь короля и ваших детей. Для большей безопасности вы будете сопровождать короля и вашу семью. Я, разумеется, пойду с вами, чтобы гарантировать вашу безопасность. Народу незачем будет штурмовать дворец, и вы сможете сюда вернуться, когда все немного успокоится.
– Вы так думаете? А я уверена, что если мы покинем Тюильри, то никогда больше не вернемся сюда. Эти люди требуют нашей смерти! Неужели вы не слышите?
– Нет, мадам, – неожиданно мягко ответил ей прокурор. – Они просто боятся, что с ними жестоко расправятся. Как только вы окажетесь под защитой закона, вам нечего будет больше бояться.
Рёдерер искренне верил в то, что говорил. Он больше всего на свете хотел спасти и народ, и короля. Не следовало забывать о войсках герцога Брауншвейгского, способных привести свою угрозу в исполнение. С другой стороны, нельзя было дать королю выиграть. Рёдерер не желал монархии, ни абсолютной, ни ограниченной. Но ему пришлось употребить все свое красноречие. Людовик XVI молчал, размышляя.
– Сир, – обратился к нему Рёдерер, – у меня не осталось больше сомнений. Представителям Национального собрания помешали прийти к вам. Следовательно, вашему величеству надо самому отправиться туда...
– А если Национальное собрание уже в руках мятежников, что тогда будет с королем? – воскликнул д'Эрвильи, командовавший обороной дворца. – Здесь его величество среди своих подданных, своих швейцарцев...
– Не стройте иллюзий, барон! Оборона невозможна, если вы только не хотите устроить кровавую бойню. Подступы к дворцу уже заняты. Королю и его семье грозит смертельная опасность. Его величеству необходимо покинуть Тюильри. Национальная гвардия обеспечит безопасность его пути до Манежа, где заседает Национальное собрание...
– Но, поступив так, мы бросим сотни отважных и благородных людей, поспешивших к нам на помощь! – воскликнула королева.
– Если вы не согласны с моим предложением, мадам, – сурово произнес Рёдерер, – вы будете в ответе за жизнь короля и ваших детей. Народ сильнее, он сметет все...
С криком ужаса королева упала в кресло, закрыв лицо руками.
– Вы недооцениваете силы, защищающие дворец, – вмешался в разговор де Бахманн, полковник, руководивший швейцарцами. – Здесь множество людей, которые горят желанием сражаться, и поверьте мне, бунтовщикам не так-то легко будет справиться с моими парнями. Это настоящие солдаты! И пушки готовы стрелять.
– Я знаю об этом, поэтому и говорил о кровавой бойне. И потом, вы тоже, как мне кажется, не представляете истинного положения дел. Я согласен, было бы красиво, достойно, по-геройски оказать сопротивление, умереть на руинах дворца, но это практически невозможно.
– А я повторяю, что мы должны сопротивляться.
– Бессмысленно! Чем вы можете ответить нападающим? Ваши пушки, наверное, уже разбиты. А солдаты, за исключением ваших, будут брататься с народом и не воспрепятствуют убийству монархов. Даже монсеньора дофина не пощадят.
Это мрачное предсказание вырвало новый крик ужаса из груди королевы. Ее супруг повернулся к ней и прошептал:
– Лучше будет уступить и таким образом выиграть время. Это необходимо, чтобы успела прийти помощь. – Король выпрямился во весь рост и объявил: – Мы последуем вашему совету, сударь, и отправимся в Национальное собрание. Я надеюсь, что это проявление нашей доброй воли успокоит всех.
Раздались разочарованные возгласы, но король только улыбнулся:
– Успокойтесь, мессиры! Я хочу, чтобы народ понял – я не враг своему народу, каковым меня пытаются представить. Вы будете защищать дворец в наше отсутствие.
– О нет, сир, – воскликнул темноволосый молодой человек. – Мы последуем за вами. И, клянусь честью де Ларошжаклена, никто не приблизится к королевским особам!
Мария-Антуанетта улыбнулась, глядя на юное одухотворенное лицо, слушая полный отваги голос.
– Оставайтесь здесь, мессиры, мы вернемся. Я полагаю, господин Рёдерер нам это гарантирует?
– Разумеется, мадам, разумеется...
– А я хочу, чтобы нас сопровождала Национальная гвардия, – сказал Людовик XVI.
26 
