82 
— Что Бофору, совсем недавно полюбившему вас, это будет невыносимо? Но, Марианна, что другое можете вы сделать? Как объяснить исчезновение на несколько недель, не сказав правду, как бы горька она ни была?
Марианна с криком сорвалась с подушек, подбежала к Жоливалю и схватила его за руки.
— Нет, Аркадиус, сжальтесь, не требуйте от меня этого. Не заставляйте меня признаться в таком позоре. Он почувствует ко мне отвращение…
— Почему же? Разве это ваша вина? Разве вы добровольно сошлись с тем подонком? Прежде всего злоупотребили вашим чистосердечием и дружелюбием, Марианна, и женской уязвимостью. К тому же были еще использованы худшие средства: наркотики и насилие!..
— Ясно, ясно! Я все это хорошо знаю, но я знаю также и Язона… его ревность, его неистовство. Он уже столько мне прощал: подумайте, до какой степени его любовь к возлюбленной Наполеона уязвила его строгую мораль, подумайте, что мне пришлось буквально продаться незнакомцу, чтобы спасти свою честь… Нет, друг мой.
Это невозможно, я не смогу никогда! Только не это… не требуйте от меня этого!
— Будьте рассудительны, Марианна. Вы, же сами сказали:
Язон так любит вас… что простит все.
— Только не это! Конечно, он не упрекнет меня, он., поймет или сделает вид, что понял, чтобы не доставлять мне огорчений Но он отдалится от меня! Между нами навсегда останутся отвратительные картины, которые я вам описала, и то, что ему не скажу я, дополнит его воображение! Что касается меня, то я при этом умру от горя. Вы же не хотите, чтобы Я умерла, Аркадиус… Вы не хотите этого, скажите?
Она дрожала, как лист осины, охваченная паникой, в которой ужас прошедших дней смешивался с отчаянием и мучительным страхом потерять свою единственную любовь.
Аркадиус нежно обнял ее, подвел к креслу и усадил, затем, спрятав в ладонях ее похолодевшие руки, он опустился перед ней на колени.
— Я ничуть не желаю вашей смерти, моя малютка, наоборот, я думаю только о вашем счастье! Конечно, вполне естественно, что вы боитесь сделать любимому человеку подобное признание, но что же вы скажете ему?
— Я не знаю… Что князь похитил меня, заточил… что мне удалось бежать! Я постараюсь что-нибудь придумать… и вы постарайтесь вместе со мной, Аркадиус! Ведь вы такой хитрый, такой умный.
— А если… остался след… живой? Что вы скажете?
— Его не должно быть… Я не хочу, чтобы он был! И ничто не доказывает, что потуги того чудовища принесли плод. А если бы случилось так…
— То?..
— Я уничтожила бы его, даже поставив под угрозу мою жизнь.
Необходимо избавиться от негодного плода. Я сделаю все для этого, если появится уверенность!.. Но Язон никогда не узнает обо всем этом! Я вам уже сказала, что предпочту умереть! Обещайте, что вы ничего ему не скажете, даже по большому секрету! Поклянитесь, если не хотите, чтобы я сошла с ума!..
Она была в таком состоянии, что Жоливаль понял всю невозможность переубедить ее. Глаза ее горели от усталости и лихорадки, в голосе появились пронзительные нотки, свидетельствующие о крайнем нервном напряжении. Она напоминала натянутую струну, готовую вот-вот лопнуть.
— Клянусь вам, малютка! Успокойтесь, именем Бога прошу вас, успокойтесь! Теперь вам надо отдохнуть, выспаться… прийти в себя!
Рядом со мной вы в полной безопасности, никто не причинит вам зла… и я сделаю все, чтобы помочь вам как можно скорей забыть ваше ужасное приключение!.. Гракх и Агата, разумеется, здесь, вместе со мной. Я сейчас позову вашу горничную. Она уложит вас спать, и никто, обещаю вам, не потревожит вас никакими вопросами…
Голос Жоливаля принял бархатную нежность. Он мурлыкал, утешал, успокаивал, действуя, как масло на бурлящую воду.
Мало-помалу Марианна расслабилась, и когда чуть позже в комнату влетели, крича от радости. Агата и Гракх, они нашли ее тихо плачущей в объятиях Жоливаля. И эти слезы были уже благотворными.
ГЛАВА V. ОТ ГРЕЗ К ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
На другой день, перед вечером, Марианна, растянувшись на шезлонге у открытого окна, наблюдала, как два корабля входят в лагуну Лидо. У первого из них, более крупного, на верхушке грот-мачты развевался звездный флаг, но молодая женщина и без этой эмблемы знала, что корабль принадлежит Язону.
Она догадалась об этом из-за сложных и противоречивых чувств, пробудившихся в ней, когда величественный бриг с четырехугольными парусами появился еще только белым пятном на горизонте…
82 
