61 
Приняв решение, Марианна спокойно приложила снятое украшение на место и вставила гвозди. Затем, прошептав полную мольбы молитву, юркнула в кровать, укрылась одеялами, ибо утро принесло в комнату свежесть, и крепко заснула.
Она спала долго и проснулась только от прикосновения руки к ее плечу. Приоткрыв глаза, она увидела Истар в просторной белой с черными полосами тунике, с большими золотыми кольцами в ушах, сидевшую на краю кровати и внимательно смотревшую на нее.
— Солнце заходит, — сказала она просто, — но я позволила тебе поспать, потому что ты устала. И затем, что тебе больше нечего было делать. Теперь пришло время туалета.
Действительно, две другие женщины уже ждали посередине комнаты со всеми принадлежностями, использовавшимися накануне.
Но вместо того чтобы встать, Марианна поглубже зарылась под одеяла и бросила на Истар непримиримый взгляд.
— У меня нет желания вставать. Сейчас я хочу поесть! Туалет может подождать.
— Это не мой каприз! Еду получишь потом. Но если ты еще слишком слаба, мои сестры могут тебе помочь.
В ее бархатном голосе звучала скрытая угроза. Вспомнив, как легко она забросила себе на плечо грузного Маттео, Марианна поняла, что всякое сопротивление бесполезно. И поскольку она не хотела тратить в бесплодной борьбе силы, которые, безусловно, понадобятся, она встала и, не говоря больше ни слова, отдалась заботам необычных служанок.
Тот же ритуал чистоплотности, что и накануне, возобновился, но с еще большим старанием. Вместо масла все ее тело смазали духами с тяжелым запахом, который скоро стал невыносимым.
— Перестаньте душить меня этими духами, — запротестовала она, увидев, как одна из женщин налила в горсть солидную порцию. — Я не люблю их.
— То, что ты любишь или не любишь, не имеет никакого значения, — — спокойно ответила Истар. — Это духи любви. Ни один мужчина, даже умирающий, не сможет остаться равнодушным к той, кто ими надушен.
Сердце Марианны пропустило один удар. Все ясно: уже сегодня вечером она будет отдана во власть Дамиани. По-видимому, звезды благосклонны. Внезапно охваченная ужасом, смешанным с яростью и разочарованием, она сделала отчаянную попытку освободиться от отвратительных приготовлений, вызывавших у нее тошноту. Но сейчас же шесть рук, показавшихся ей каменными, обрушились на нее и удержали.
— Лежи смирно! — строго приказала Истар. — Ты ведешь себя, как дитя или безумная! Надо быть тем или другим, чтобы бороться с неизбежным!
Может быть, это было и так, но Марианна не могла смириться с тем, чтобы ее отдали, вымытую и благоухающую, как одалиску в ее первую ночь у султана, омерзительному толстяку, который вожделел ее. Слезы бессильного гнева закипели у нее на глазах, в то время как, закончив туалет, ее на этот раз облачили в просторную тунику из черного муслина, совершенно прозрачного, но усеянного здесь и там вышитыми серебряной нитью странными геометрическими фигурами. На ее волосы, заплетенные в множество тонких косичек, напоминавших черных змей, Истар возложила серебряный обруч, который обвивала гадюка с глазами из изумрудов. Затем она подкрасила, увеличив как можно больше, глаза Марианны, которая, временно признав себя побежденной, позволила это сделать.
Закончив приготовления, Истар отошла на несколько шагов, чтобы оценить свое творение.
— Ты прекрасна! — холодно констатировала она. — Королева Клеопатра и даже мать богов Изида не выглядели лучше тебя!
Господин будет доволен! Теперь иди поешь…
Клеопатра? Изида?.. Марианна встряхнула головой, словно хотела прогнать дурной сон. При чем здесь Древний Египет? Ведь она сейчас в XIX веке, в городе, населенном нормальными людьми, охраняемом солдатами ее страны! И наконец, Наполеон царствует над большей частью Европы! Как же посмели появиться древние боги?
Она ощутила, как ветерок безумия коснулся ее головы. Чтобы вернуться в реальный мир, она отведала приготовленные блюда, выпила немного вина, но пища показалась ей безвкусной, а вино без букета.
Точно так бывает во сне, когда ешь и пьешь, но не ощущаешь вкуса…
Это произошло, когда она без удовольствия ела персик. Неожиданно комната начала медленно вращаться вокруг нее, затем раскачиваться, в то время как все предметы уплывали в бесконечность, словно Марианну втягивало в длинный туннель. Звуки глохли так же, как и ощущения… И Марианну, прежде чем ее унесла вздувшаяся внезапно перед ней голубоватая волна, словно при вспышке молнии осенило: на этот раз в ее еду добавили наркотик!
61 
