59 
Неверными шагами он бросился по блестящим плиткам, протянув вперед руку в поисках опоры. Он нашел ее в одной из поддерживающих полог колонок кровати и из последних сил вцепился в нее.
Марианна с отвращением увидела приближающееся к ней багровое лицо, еще недавно со сравнительно благородными чертами, которые теперь заплыли жиром. Блуждающий взгляд налитых кровью глаз напоминал трепещущее на ветру пламя свечи.
Дамиани дышал, как после долгого бега, и его тяжелое едкое дыхание доходило до молодой женщины, вызывая тошноту. Он прорычал:
— Итак… мои красавицы? Познакомились?..
Раздираемая отвращением, страхом и изумлением, Марианна тщетно пыталась понять, как этот человек, еще недавно странный, тревожащий, но все-таки наделенный некоторыми достоинствами, этот демон, которого Элеонора описала ей изощренным гением зла (разве она сама не видела, как он предавался самым гнусным приемам колдовства?), мог дойти до такого: превратиться в пропитанный алкоголем тюк жира. Может быть, призрак несчастного и слишком доверчивого хозяина, убитого им, преследовал подлого слугу?
Конечно, если угрызения совести доступны такому…
Тем временем он упал всей своей тяжестью на кровать, дрожащими руками впившись в укрывавшую Марианну простыню.
— Сдери с нее это, Истар!.. Жарко!.. И я тоже сказал тебе, чтоб ей не оставляли никакой одежды! Это… это рабыня, и ра… рабыни ходят… голяком в твоей проклятой стране! Животные тоже!
А это только красивая кобылка, от которой я получу княжеского жеребенка, так нужного мне…
— Ты пьян! — гневно крикнула чернокожая. — Если ты будешь так пить, у тебя никогда не будет княжеского жеребенка.
Разве что этим займется другой! Посмотри на себя! Свалился на кровать, как труп! Ты не способен заниматься любовью!
Он пьяно засмеялся и икнул.
— Ну, живо! Дай мне твою дрянь, Истар, и я стану сильней… жеребца! Пойди… принеси мне напиток, который зажигает кровь, моя милая колдунья! И не забудь дать ей… ей тоже, чтобы она замурлыкала, как мартовская кошка! Но сначала помоги мне снять с нее это! Один вид ее голого тела веряет мне силы! Я мечтал об этом… столько ночей!
Неверными из-за опьянения руками он мял простыню, с настойчивостью маньяка стараясь добраться до прелестей охваченной ужасом молодой женщины. С трудом подавляя тошноту, Марианна отчаянно искала возможность бороться с пьяным, которому помогает черный демон. Паника пробудила в ней неожиданные силы. Резким движением она вырвала скользкую ткань из рук толстяка, затем спрыгнула с кровати и побежала через комнату, кое-как обмотав простыню вокруг груди. Как недавно в зале, она схватила двумя руками стоявший на сундуке железный канделябр с грузом горящих свечей. Обжигающие капли падали ей на обнаженные руки и плечи, но страх и ярость прибавили ей сил, сделав нечувствительной к боли. В полумраке ее зеленые глаза заблестели, как у изготовившейся к прыжку пантеры.
— Я убью первого, кто приблизится ко мне! — процедила она сквозь сжатые зубы.
Истар, с новым интересом посмотревшая на нее, пожала плечами.
— Не трать напрасно силы! Этой ночью он не прикоснется к тебе. Луна еще не полная, а звезды не сошлись в нужную комбинацию. Ты не сможешь зачать, да и он ни к чему не способен.
— Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне. Ни сегодня, ни когда-либо!
Темное лицо посуровело, приняло неумолимое выражение, став похожим на статую из черного дерева.
— Ты здесь, чтобы произвести на свет ребенка, — сказала она строго, — и ты сделаешь это. Помни о том, что я тебе сказала: я принадлежу ему и, когда придет час, помогу ему…
— Как вы можете принадлежать ему? — возмущенно воскликнула Марианна. — Он отвратителен: жирная туша, замаринованная в алкоголе.
И в самом деле, Дамиани, словно разговор его не касался, продолжал лежать на кровати, тяжело дыша в своем раззолоченном одеянии, настолько погруженный в туман опьянения, что у Марианны вновь появилась надежда… Этот человек привержен пьянству, и, по-видимому, усилия Истар помешать этому были бесплодны. Может быть, утечет много воды, пока звезды станут в «нужное положение», и Марианна тем временем сможет найти способ убежать из этого сумасшедшего дома вплоть до того, чтобы прыгнуть без всякой одежды в канал и выйти в таком виде средь бела дня в центре Венеции. Безусловно, ее арестуют, но она по крайней мере избавится от этого кошмара.
Под тяжестью канделябра ее руки стали дрожать. Она медленно поставила его на место. Силы покинули ее, да и была ли нужда в них?
59 
