Особенно,... 
179 
— Понял, ваше превосходительство! Приказ будет исполнен!
Почувствовав головокружение, Марианна закрыла глаза. Все кончено! Она потерпела крушение у самой цели, на самом глупом подводном камне: злобе двух мстительных буржуа! Но гордость превозмогла слабость и вдохнула в нее силы. Широко открыв сверкающие гневом и едва сдерживаемыми слезами глаза, она устремила их на прекрасное лицо посла.
— А вы не злоупотребляете своими правами, милорд?
— Ничуть, сударыня! Наоборот, это справедливо, ведь мы в состоянии войны! Желаю вам счастливого возвращения в страну, которая, может быть, осталась для вас в какой-то степени дорогой!
— Именно в какой-то, милорд… и весьма сомнительной! Прощайте! Теперь же, сэр Джеме, исполните свой долг и заприте меня!
Повернувшись спиной к послу, она взглянула на замкнутое лицо коммодора и потеряла последнюю надежду. Как она и предполагала, попав на палубу «Язона», Джеме Кинг никогда не станет выбирать между долгом и чувствами… Может быть, к этому еще добавилась вполне естественная обида за то, что его обманули и поймали в ловушку старинной дружбы!..
Марианна со вздохом отвернулась, бросив последний взгляд на недоступный город. И в этот момент она увидела «Волшебницу моря»…
Подумав, что это иллюзия, рожденная отчаянным желанием вновь увидеть ее, молодая женщина заколебалась и неверной рукой провела по глазам, боясь при этом уничтожить чудесный мираж. Но она не ошиблась: это действительно был бриг Язона.
Он мягко покачивался в нескольких кабельтовых, рядом с набережной, удерживаемый цепями, как собака на поводке. С огромной радостью, мгновенно охватившей ее и поднявшейся от сердца к сжавшемуся спазмой горлу, Марианна узнала себя в статуе на носу брига. Сомнения не могло быть: Язон здесь, в этом порту, куда он, однако, не хотел идти и о котором она, брошенная в море, мечтала как о земле обетованной…
Но как он смог сюда добраться?
— Вы идете, сударыня?
Ледяной голос сэра Джемса напомнил ей о действительности. Она не могла больше свободно помчаться к любимому. И чтобы окончательно убедить ее в этом, по бокам ее появились два вооруженных моряка. Отныне она политическая заключенная… и никто больше.
Растерявшись, она бросила на бесстрастного офицера затравленный взгляд.
— Куда вы меня ведете?
— Но… в вашу каюту! Ваше… светлейшее сиятельство будет там охраняться, как и предупредил лорд Кэннинг. Не думаете же вы, что вас закуют в цепи? Дама заслуживает уважения… даже если она служит Бонапарту!
Она отвернулась, чтобы он не увидел, как она побледнела. Недавний снисходительный друг исчез навсегда. Он уступил место чужаку, английскому офицеру, слепо исполнявшему свой долг, даже если этот долг заставлял его стать тюремщиком. И Марианна не была уверена, что в горечи разочарования он не жалел о невозможности обращаться с ней гораздо строже.
— Нет, сэр Джеме, — ответила она наконец, — я так не думала. Но мне очень хочется, чтобы вы не хранили ко мне злобу!
Бросив последний взгляд на бриг, на котором не замечалось никаких признаков жизни, она позволила отвести себя и вошла в каюту.
Скрип поворачиваемого в замке ключа рашпилем прошелся по ее нервам, и тут же раздался стук приставленного к ноге оружия.
Отныне моряки, по меньшей мере пока не выйдут в открытое море, будут бдительно сторожить у ее двери. Англия так просто не выпустит из рук друга Наполеона!..
Она медленно подошла к окну, открыла его, выглянула наружу и нашла подтверждение тому, что она уже знала: расположенная рядом с апартаментами капитана, ее каюта находилась очень высоко над водой. Может быть, в своем отчаянии она все-таки могла бы решиться на рискованный прыжок, чтобы избавиться вопреки всему от уготованной ей судьбы и своих стражей, но даже это последнее средство нельзя было использовать: вокруг их корабля, как, впрочем, и вокруг других, вода была закрыта мозаикой всевозможных лодок и суденышек, которые, как цыплята к наседке, жались к большим судам, занимаясь куплей-продажей, а главным образом перевозом на оба берега гигантского порт «.
Разочаровавшись, она вернулась к койке, упала на нее и… обнаружила, что простыни и покрывало исчезли. Видимо, сэр Джеме решил ничего не оставлять на волю случая и лишить ее малейшего шанса!
С некоторой горечью она подумала о Теодоросе, который сейчас должен быть далеко. Он как раз вовремя использовал преступную снисходительность коммодора к оставшейся в его памяти маленькой Марианне, к которой теперь никто не придет, чтобы сломать клетку и дать птичке улететь.
179 
