160 
Просторная комната хорошо освещалась пучками ароматических свечей Кулугис остановил Марианну возле одного из них и резким движением сорвал вышитую шаль, покрывавшую голову и оставлявшую в тени глаза. В ярком свете показалась блестящая масса ее черных заплетенных волос, тогда как ярость зажгла огонь в зеленых зрачках. Когда рука ренегата коснулась ее, она инстинктивно попятилась.
— Вы что?.. Что вы делаете?
— Ты же прекрасно видишь: щупаю товар, который я предложу знатоку. Бесспорно, лицо твое красиво, а глаза великолепны, однако никогда не знаешь, что скрывается под платьем! Открой рот!
— Да я…
— Говорю тебе: открой рот. Я хочу увидеть твои зубы.
И прежде чем молодая женщина смогла ему помешать, он схватил ее обеими руками за голову и точным движением, подтверждающим долгую практику, раскрыл ей челюсти. Несмотря на отвращение, которое она Испытывала от обращения с ней, словно с лошадью, Марианне пришлось выдержать унизительный осмотр, принесший удовлетворение испытателю. Но когда Кулугис хотел расстегнуть платье, она отпрянула назад и нашла убежище за стоявшим посреди кают-компании столом.
— Ну уж нет! Только не это!..
Ренегат сделал удивленную гримасу, затем, пожав плечами, раздраженно позвал.
— Стефанос!
Это было, по всей видимости, имя лежавшего на диване красавца, и не менее очевидно, что Кулугис звал его на помощь.
Видно, тому это не особенно понравилось, так как он стал испускать ужасные крики, забился поглубже в подушки, словно призывал своего хозяина вытащить его оттуда, и пронзительным голосом, рашпилем прошедшимся по нервам Марианны, излил целый поток слов, основной смысл которых был ясен; деликатный персонаж отказывался испачкать свои красивые руки прикосновением к такому отвратительному существу, как женщина! Марианна посчитала, что непослушание будет стоить фавориту хорошей взбучки, но Кулугис только пожал плечами с извиняющей улыбкой, плохо идущей к его физиономии, и… бросился на Марианну.
Отвлекшись разыгравшейся перед ее глазами сценой, она не ожидала этого. Но на этот раз он удовольствовался тем, что поверх платья быстро ощупал все тело молодой женщины, задержавшись на груди, чья упругость вызвала у него довольное ворчанье. Такое обращение пришлось не по вкусу Марианне, и, вскипев, она влепила работорговцу две звонкие пощечины!
На мгновение она испытала торжество триумфатора. Кулугис, превратившийся от изумления в статую, машинально потер одну щеку, тогда как его очаровательный друг, похоже, готов был от возмущения потерять сознание. Но это длилось буквально одно мгновение, а в следующий момент она поняла, что дорого заплатит за свой проступок.
Желчь залила и так желтое лицо ренегата, и оно сделалось почти зеленым. Из-за подобного унижения на глазах его милого друга его охватила дикая ярость, и Марианна с ужасом увидела, как на нее бросилось существо, в котором больше не было ничего человеческого.
Возбужденный криками юноши, который теперь гнусаво завывал, как обезумевший муэдзин, он схватил молодую женщину и увлек ее наружу.
— Ты заплатишь мне за это, сука! — прошипел он. — Я тебе покажу, кто хозяин!..
«Он будет бить меня бичом, — подумала испуганная Марианна, увидев, что он тащит ее к одной из каронад, — или еще хуже!»
И в самом деле, в один миг она оказалась привязанной к орудийному стволу, который перед этим двое матросов накрыли просмоленной парусиной. Но это было сделано не для того, чтобы избавить ее от неприятного контакта с металлом пушки.
— Мельтем поднимается, — сказал Кугулис. — Сейчас будет шторм, и ты останешься на палубе, пока он не кончится. Может быть, это успокоит тебя, и когда тебя освободят, у тебя больше не появится желания ударить Николаев Кулугиса. Ты будешь ползать на коленях перед ним и лизать его сапоги, чтобы он избавил тебя от других пыток… если только удары моря не прикончат тебя!
Море действительно угрожающе вздувалось, и корабль начало сильно качать. У Марианны появились в желудке предвестники морской болезни, но она старалась держаться уверенно, ибо не хотела проявить перед этим подонком слабость. Он мог принять это за проявление страха. Наоборот, она вскинула голову и дерзко бросила:
— Вы просто глупец, Николае Кулугис, и даже не подозреваете, в чем ваш интерес!
— Мой интерес в том, чтобы отомстить за оскорбление, которое ты нанесла мне в присутствии одного из моих людей.
160 
