129 
– Перестаньте. На лошади ехать не трудно.
– Не можем же мы оставить вас здесь с больным ребен–ком, – согласился и Себастьян.
– Когда я заберусь на лошадь, подайте мне мальчика, – ска–зала Дженнсен, возвращая ребенка в руки матери.
Оказавшись в седле, девушка протянула руки. Мать на мгно–венье задумалась, опасаясь расставаться с ребенком, но затем передала его. Дженнсен положила спящего мальчика на колени, удостоверилась, что ему удобно и безопасно. Тем временем Себастьян подал руку матери и помог ей устроиться у себя за спи–ной. Двинулись в путь. Женщина крепко держалась за Себасть–яна, но глаза ее неотрывно следили за Дженнсен и мальчиком.
Девушка поехала вперед, чтобы мать смогла видеть незна–комку и ребенка. Она гнала Расти по глубокому снегу, пережи–вая, что ребенок не спит, а находится без сознания. Лихорадка есть лихорадка…
Над дорогой снова закружилась поземка, приближались су–мерки, а путешественники все скакали и скакали. Переживания за ребенка и желание помочь делали дорогу бесконечной. За каждым холмом, за каждым поворотом снова и снова оказывал–ся лес. Дженнсен начала беспокоиться, что если лошади продол–жат бешеную скачку по глубокому снегу, то непременно падут. Раньше или позже придется замедлить движение, чтобы дать им отдохнуть.
Приближалась развилка. Сзади послышался свист Себастья–на. Дженнсен обернулась.
– Туда, – закричала женщина, показывая направо, куда уходила узкая цепочка следов.
Дженнсен повернула Расти направо. Дорога пошла вверх по склону. Здесь, на склоне горы, стояли огромные деревья, их ниж–ние ветви росли высоко над головами путников, закрывая свин–цовое небо. Впереди лежала снежная целина, и лишь узкий пун–ктир следов указывал путникам дорогу через лес, под скалисты–ми выступами каменных стен и по облегчавшим путь каменным уступам.
Дженнсен убедилась, что мальчик спит. Вокруг не ощуща–лось человеческого присутствия. После дворца, болота Алтеи и Азритских равнин девушке было очень спокойно в этом лесу. Себастьяну же, наоборот, леса не нравились. И снег он тоже не любил. Дженнсен же всегда очаровывали мир и покой, священ–ная тишина заснеженной чащи.
Впереди показался дымок. Похоже, близился конец пути.
Обернувшись на мать, Дженнсен убедилась в правильности вывода. Когда путники достигли гребня горы, они увидели не–сколько деревянных строений, расположившихся вдоль порос–шего лесом склона.
На расчищенном участке, огороженном плетнем, стоял са–рай. Рядом, в загоне, топталась лошадь. Вдруг она подняла голову и приветственно заржала. Расти и Пит фыркнули в ответ. Дженнсен свистнула в два пальца, и Расти ринулась через сугро–бы к небольшой хижине, ближайшей к вершине и единствен–ной, из трубы которой шел дымок.
Не успели они подъехать ближе, как дверь открылась. Из до–мика навстречу путникам вышел мужчина средних лет в наки–нутом на плечи льняном плаще. Его лица, закрытого от холода капюшоном, Дженнсен разглядеть не удалось.
Мужчина взял Расти под уздцы.
– Мы привезли больного мальчика, – сказала Дженнсен. – Вы случайно не целитель?
– Заносите его в дом, – кивнул мужчина. Мать ребенка уже соскользнула с лошади и стояла около Дженнсен, готовая принять ребенка на руки.
– Спасибо Создателю, вы дома… Целитель, успокаивающе положив руку женщине на плечо, проводил до двери.
– Можете поставить лошадей вместе с моей, а потом захо–дите в дом, – сказал он Себастьяну.
Тот поблагодарил и повел лошадей в загон. Дженнсен пошла к избушке.
В свете угасающего дня она так и не разглядела лицо незна–комца.
Хоть и было глупо надеяться, она знала, что это Рауг’Мосс, и он мог бы ответить на ее вопрос.
Глава 33
Очаг занимал в хижине почти всю стену с правой стороны. На две–рях, ведущих в соседние комнаты, висели грубые холщовые занавески. На полке стояла лампа. Глядя на нее, приходи–лось выбирать объяснение: то ли полка не–ровная, то ли лампа перебрала лишнего. В очаге потрескивали дубовые дрова. Прият–но пахло дымком, комнату освещали от–блески веселого пламени. Над огнем, чуть сдвинутый в сторону, висел черный от сажи чайник. Оказавшись в теплой комнате пос–ле стольких дней, проведенных под откры–тым небом, Дженнсен сразу почувствовала, что ей жарко.
Целитель положил мальчика на один из соломенных тюфяков, лежащих вдоль сте–ны напротив очага. Мать присела неподале–ку, наблюдая, как он разворачивает одеяло. Тем временем Дженнсен тщательно изуча–ла в окно деревеньку – хотела удостове–риться в отсутствии неожиданностей. Из труб не шел дым, следов на ровном снегу тоже не было. Однако судить об отсутствии людей по этим признаком было трудно.
129 
