Особенно,... 
74 
Дамиан со вкусом потянулся, сомкнув при этом пальцы рук. Раздался многообещающий хруст.
- Вообще-то есть кое-что, что заставит его засуетиться, - заметил он.
Барабанная дробь, раздавшаяся на рыночной площади Тонвилля в десять часов утра, возвестила горожан о приближении приговорённых к смерти. Преступников было двое, о чём красноречиво свидетельствовали две петли, покачивавшиеся над двумя же табуретами, которые, в свою очередь, возвышались на помосте. Вскоре показались и сами приговорённые в сопровождении конвоя. Горожане расступились, создавая для стражей порядка и их подопечных дорогу, ведущую сквозь толпу. Первым шагал одетый по всей форме конвоир, затем преступница, молодая женщина с притягивающими взгляд золотисто-рыжими волосами. Следом за ней шёл второй приговорённый, молодой светло-русый мужчина с усами и узкой бородкой. Руки обоих преступников были связаны за спиной. За ними следовали ещё четверо стражников.
- Ого, Алонсо, ты посмотри, сколько народу сбежалось, чтобы только на нас поглядеть! - бодро воскликнула женщина.
- И не говори, моё чувство собственной значимости подскочило до небес, - протянул в ответ мужчина.
Шагавший первым конвоир остановился возле помоста и отступил в сторону, дабы осуждённых могли подвести к поднимавшимся наверх ступеням.
- Надо же, и сцену уже приготовили! - продолжила восхищаться преступница. А когда её, а следом и её сообщника, затолкнули на помост, громко объявила: - Дамы и господа, раздача автографов начинается! Подходите в порядке живой очереди. Постарайтесь соблюдать тишину и порядок.
Из толпы раздались отдельные смешки, а затем и несколько подбадривающих возгласов. Конвоиры отнеслись к такому проявлению солидарности с осуждёнными совершенно равнодушно. Поднявшись на помост следом за преступниками, они заставили обоих встать на табуреты, после чего палач, воспользовавшись специальным дополнительным возвышением, просунул их головы в приготовленные заранее петли.
- Ну что, Алонсо, вот, кажется, и всё? - куда более тихо проговорила Нэт. - Мы же всегда знали, что рано или поздно наши приключения закончатся именно так, верно?
- И где же, скажи на милость, обещанный тобой ребёнок, который должен у нас родиться? - спросил с мрачным смешком Алонсо. - Похоже, как гадалка ты себя дискредитировала.
- И не говори, - отозвалась Нэт, ровно держа голову. Кивать с надетой на шею петлёй не хотелось. - Хотя у тебя-то ребёнок, может, ещё и родится. А вот у меня так точно не сложилось.
Меж тем глашатай, расположившийся на помосте чуть впереди осуждённых, принялся громко зачитывать перечень их преступлений.
- ...обвиняются в бандитском нападении, грабеже, краже со взломом, мародёрстве, двойном убийстве...
- Ого, да они тут серьёзно подготовились! - восхитился Алонсо. - Книгу, что ли, про нас написать надумали?
- Да что там писать? Вон, уже всё написано, - возразила Нэт, взглядом указывая на развёрнутый свиток, который держал в руках глашатай. - Эй, приятель! - во всеуслышание обратилась она к последнему. - Если станешь перечислять все наши преступления, мы умрём здесь от старости!
Глашатай сбился и ненадолго замолчал, но затем продолжил читать с прежней давно отработанной интонацией.
- Хорошо, что хоть Дэнни не сцапали, - тихо сказала Нэт. - Думаешь, он сюда не сунется?
- Что он может тут сделать? - так же тихо откликнулся Алонсо. - Пускай хоть кто-то живёт. Правда, некому будет теперь вытаскивать его из неприятностей, когда он напьётся до потери сознания или проиграется в кости. Но будем надеяться, что то, что случится сегодня с нами, послужит ему уроком.
Меж тем глашатай закончил свою работу, а на его место выступил жрец. В его задачу входило воспользоваться ситуацией, дабы прочитать народу короткую, но проникновенную проповедь, а также помолиться за то, чтобы души преступников оказались после казни не в логове демонов, а в последнем чертоге Триады.
- Скажи, Алонсо, ты можешь припомнить хотя бы одну молитву? - негромко проговорила Нэт. - А то у меня что-то мысли путаются. Говорят, перед лицом смерти слова молитвы должны сами собой всплывать в памяти. Но, видно, для этого я слишком уж большая грешница.
- Брось, Нэт, - со вздохом откликнулся Алонсо. - Глупо молиться сейчас тем, кто столько лет этого не делал.
74 
