56 
— Лили, прости меня. Я никогда их не забуду, они были так добры ко мне.
Она внимательно посмотрела на него.
— Верю, — вздохнула она, и остатки обиды растаяли.
— Что стало с водителем? — поинтересовался Коулбрук.
— Бог проклял его, он прожил только несколько дней. Я, видимо, действительно обезумела тогда, поскольку хотела убить его.
Артемас притих в скорбном молчании. Наконец он произнес:
— Я сделаю все, чтобы ты не потеряла ферму. Клянусь. Она похолодела.
— Слишком поздно. Я уже продала ее.
— Когда?
— Вскоре по приезде из Нью-Йорка. Новый хозяин приедет на следующей неделе.
— К чему было так спешить?
— Мне представили счета к оплате.
— Тогда мы выкупим Голубую Иву.
Ее глаза широко раскрылись от изумления. Артемас мучительно старался справиться с собой. Подобный шаг неминуемо сталкивал его с суровой реальностью других обязательств: семья, будущий бизнес, верность Гленде, наконец, его соглашение с ее безжалостным отцом.
Он кашлянул и отвернулся.
— Я не могу задерживаться здесь более чем на пару дней. Если ты согласна, давай приступим. Нет больше времени обсуждать мои поступки.
Видимо, бросив на чашу весов гордость и необходимость, она с минуту помолчала, затем произнесла:
— Не хочется думать о том, что ты споткнешься. Я думаю, ты пробьешься.
Грустный тон ее голоса расстроил его. Ее желание видеть в нем идеал выкристаллизовалось в какую-то неведомую силу.
Он хотел снова взять ее за руку и поведать ей ужасные подробности своей жизни, хотел заполнить пробелы за все годы с тех пор, как проказник-мальчуган посвятил себя только что родившейся девочке и поклялся, что она будет принадлежать ему. Хотел узнать все, о чем она никогда не писала, и знать, кем она стала.
Но смог лишь вымолвить:
— В любом случае я могу только помочь тебе.
— Мне не надо больше никакого сочувствия, — возразила она. — Ни к чему тратить время попусту и ждать чуда.
— Лили, проклятие…
— Я просто хочу, чтобы ты остался со мной, пока я не перееду к тете Мод.
Наступила тишина. Она почувствовала на себе его взгляд и подняла глаза. Казалось, он изучает ее, напряженно и внимательно. Печаль и беспокойство застыли на его лице.
— Зачем? — спросил он тихо.
Он ненавидел, когда просили остаться.
Вопрос болью отозвался в ее сердце. Она бросила на него безжалостный, требовательный взгляд:
— Так мне будет что вспомнить. Так я узнаю тебя, по-настоящему узнаю. Это как раз то, чего я хотела все эти годы. Я не буду больше писать тебе, никогда не попрошу у тебя помощи. Отныне я стану рассчитывать только на саму себя. Ты вернешься в Нью-Йорк к дорогим тебе людям и приступишь к своим обязанностям, а в моей душе останется небольшой кусочек твоей жизни, и никто, слышишь, никто не отнимет его.
— Ладно — Он, похоже, увидел в этом какой-то смысл.
Она получила то, что желала. Словно в борьбе обрела удовлетворение, как если бы решилась прыгнуть с обрыва, не зная, выживет или нет. Резко кивнув, Лили поборола смущение. Она мучительно думала, что делать дальше.
— Поедем проведаем тетю Мод, — объявила Лили. — Она никого не знает на этой ферме и подумает, что я приехала с незнакомцем.
Артемас уныло согласился. От мужского запаха, от всей его фигуры и от их опасной близости мурашки пробежали у нее по спине. А они вместе всего лишь десять минут.
Глава 12
Тетя Мод с сестрами играли в крокет на лужайке — Маленькая Сис, в безрукавке с круглым вырезом и узких джинсах, слонялась без дела; Большая Сис, в ситцевым платье, опиралась на молоток, как на палку; тетя Мод, согнув колени, прицеливалась для следующего удара, ее большие бедра и коренастый торс обтягивал пестрый сарафан. Бутылка виски «Джек Дэниеле» и три полных стакана украшали металлический газонный столик. Дюжина странных коричневых шариков, привязанных к столику нитями, парила в воздухе.
Лили, заглушив мотор, припарковала джип на улице. Во дворе перед домом голубели клумбы пурпурных ирисов, раскинулись ветви тенистых деревьев, зеленела трава.
Маленькая Сис, увидев Лили, подняла свой молоток в пьяном приветствии. Большая Сис выплюнула на землю табак. Тетя Мод сидела спиной.
Через пару минут женщины раскрыли рот от изумления и застыли, как глупые наседки. Лили грустно торжествовала: «Видите? Он вернулся».
Он пожал руку каждой из них. Мод поднялась на ноги, обняла его за плечи и внимательно на него посмотрела:
56 
