162 
Она потащила Люпу в кабину грузовика.
Спустя несколько минут они уже ехали по дороге к воротам поместья, где высокие, красивые лампы отбрасывали яркий свет. Лили остановила грузовик и вышла, взяв Люпу за ошейник. Престарелый охранник покосился на фары грузовика и, узнав ее, улыбнулся.
Скрывая свое потрясение, она вежливо попросила позвонить в дом и передать, что поедет навестить тетю Мод. Мелкая ложь удержит Артемаса от беспокойства, в то время как она сама сделает свое дело. Она оставила Люпу на охранника и, спрятав пистолет под сиденье машины, двинулась дальше.
* * *
Хопвел, открыв дверь, окинул Лили приветливым, сочувственным взглядом и сразу же заметил ее посеревшее лицо, спутанные волосы:
— Что случилось?
Она в упор посмотрела на него:
— Я только что нашла своих цыплят со свернутыми шеями, а Гарлетт — с перерезанным горлом.
Он отшатнулся, неловко взмахнув рукой.
«Джо!»
— Это Джо, да? — спросила она. — Ты тоже так думаешь. Зачем?
Опасность! Хопвел всем телом почувствовал ее. Джо убьет его! Он любил своего сына, но этот монстр уже не был его сыном. Он обессиленно опустился на стул.
— Джо. Джо, — бормотал он. — Я пытался выручить его, причиняя боль невинным людям, потерял всю свою гордость. Бог простит меня.
— Что вы имеете в виду? — в отчаянии вскрикнула она.
— Он пытался испугать тебя, чтобы добиться своего. Но теперь довольно, я на сей раз не отступлю.
Она схватила его за плечи, сверкнув глазами.
— Он снова хочет жить на ферме? Значит, Джо заставляет меня уехать?
Хопвел помрачнел.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала. — Его руки безвольно опустились. — Этого хочет Коулбрук, и Джо знает это.
— Что?! Какой абсурд!
— Джо нужны деньги. Деньги, которые Коулбрук обещал ему сразу же после твоего отъезда с фермы.
— О чем это вы?
Изумленное выражение его лица сменилось хмуростью. Хопвел пытался объяснить, но слова застревали у него в горле.
Лили смотрела на его муки в какой-то жуткой растерянности. Она вспомнила сентябрь, инцидент с детьми Элизабет, когда Артемас настаивал, чтобы она, используя его деньги, помогла Джо и поддержала мистера Эстеса с тем, чтобы он позволил ей остаться на ферме и даже выкупить ее. Ей припомнились и другие попытки, которые он предпринимал без ее ведома. Даже перед тем как подарить ей кольцо своей бабушки, он сказал, что не допустит, чтобы она снова потеряла из-за него свой старый дом.
Сердце Лили екнуло. А может, он совершал что-нибудь за ее спиной, после того как она поделилась с ним своими мечтами? Может быть, Джо оказался жертвой некой безумной сделки?
«О нет, пожалуйста, — умоляла она. — Иногда самые лучшие побуждения сводят на нет многие желания».
Мистер Эстес все еще не мог успокоиться, его красно-желтые щеки напряженно вздувались. У Лили подкосились ноги.
— Все, что Артемас делал, было мне не во вред, — кивнула она мистеру Эстесу.
Хопвел лишился дара речи. Чуть не плача, он воинственно выставил вперед челюсть:
— О, ему удалось убедить тебя, но прошлой весной он прислал ко мне адвоката. Этот адвокат просил меня прогнать тебя с фермы, когда истечет срок аренды, и тогда Джо будет обеспечен на всю жизнь. О нем позаботятся. — Он ткнул пальцем себя в грудь. — Я не могу пойти на это. Джо пытался запугать меня, а теперь вот тебя.
Мурашки пробежали по спине Лили. Может, Артемас хотел одним махом смести ее?!
«Нет!»
Последние несколько дней, проведенные вместе, стали абсолютным доказательством того, что этот мужчина, которого она с детства любила, был не способен на то, о чем сейчас рассказал мистер Эстес.
Лили от слабости оперлась о дверную раму:
— Адвокат сказал вам, кто его послал?
— Нет, черт побери. Слишком хитрый. Но я узнал. Думаю, это дело рук Артемаса.
Смутное подозрение зародилось у нее в голове:
«Джеймс?»
После того что она услышала о нем вчера — к сожалению, только вчера, когда, казалось, прошла целая вечность, — она поняла его боль, расстройство, этот стыд, который заставлял его упорно бороться за репутацию Джулии.
Нет, вчера в его жизни произошел поворотный момент. Его откровенность, уязвимость и заверения Артемаса и остальных придали ему сил преодолеть наследие прошлого. Он не выказывал ей всю свою горечь, но она была уверена, что он уже не рассматривал ее как своего врага.
Что он намеревается делать теперь? Покончить со своим ужасным планом или позволить всему развиться по-прежнему? Боже, если она скажет Артемасу, это окончательно разрушит семью. Артемас никогда его не простит.
162 
