159 
Касс подхватила:
— А для меня защитой явилась моя полнота. Отец игнорировал меня в детстве, я-то ревновала, видя, как много внимания он уделял Элизабет и Джулии. Я завидовала им, считая счастливицами.
Джеймс встретился взглядом с Лили и задумчиво произнес:
— Возможно, я вымещал ненависть к себе самому на ком-то, кто, как я считал, угрожал моим родным. Особенно Джулии.
Что это — извинение, шаг к взаимопониманию или предупреждение, что злоба на нее слишком глубока, чтобы одним махом искоренить ее? Но теперь это не имело значения. Главное — семья, которая была просто в шоке после эмоционального потрясения.
— Джеймс, — мягко сказала Элизабет. — Ты делал все, что мог.
Она попыталась заключить его в объятия. Джеймс отшатнулся.
— Не надо никакого сочувствия! Только прости, Лиз, тебе столько пришлось вынести. И не жалейте меня! — Его блуждающий взгляд наконец остановился на Артемасе и Лили. — Никто.
Он выбежал из комнаты.
* * *
Снегопад уже кончился, над головой показался просвет. Легкий туман повис среди гор, подобно курящемуся облаку, и лучи заходящего солнца придавали ему красноватый оттенок.
Лили сидела на перевернутом ведре рядом с загоном для Гарлетт. Свинья счастливо хрюкала и своим широким розовым рылом через проволочное заграждение пыталась дотянуться до корма. Лили сменила платье на джинсы и свитер и набросила на плечи старый плед. Так гораздо удобнее.
У ног ее лежала Люпа, тут же взад-вперед бегали цыплята в поисках крошек.
На холме показался Артемас. Он заметно осунулся от пережитого. Сердце Лили прямо-таки разрывалось от жалости к нему.
— Почему ты не предупредила меня, что уедешь? Я думал, ты поднялась ко мне наверх. Ламье потом известил меня.
— Надо же мне было покормить друзей. — Она наполнила миски Гарлетт и Люпы, потом, обняв его, поцеловала. — К тому же ты должен побыть со своей семьей.
— И с тобой.
Она набросила на него плед, положила голову к нему на плечо.
— Как хорошо! — прошептала она. Он в знак согласия что-то пробормотал, поглаживая ее по спине. — Джеймс говорил еще что-нибудь?
— Нет. Он, как всегда, сдерживается.
— Остальные, наверное, все еще не могут прийти в себя.
В его голосе слышалась усталость:
— Мы поговорили о том, что рассказали Джеймс и Элизабет, о том, что услышали на пленке.
Она подняла один конец пледа.
— Да, понадобится время, чтобы склеить все кусочки, но по крайней мере теперь все на месте.
— Хорошая аналогия. Надеюсь, ты права.
Она немного помолчала, потом бросила:
— Я почему-то подумала о Хафмене. Помнишь эту легенду?
— О да. — Он крепче обнял ее. — Коробейник, который подарил Элспет первую голубую иву.
— А потом предсказал ее смерть. Хафмен исчез в горах после ее смерти, но бабушка всегда предупреждала, что этот дьявольский дух наблюдает за нами, чтобы под каким-нибудь предлогом вернуться и вызвать еще больше горя.
Артемас поднял голову. Она молча следила за его взглядом. Он посмотрел на покрытый снегом амбар, на ивы, окутанные белым кружевом, на красивую старую ферму. Заиграл желваками:
— Думаешь, что Хафмен снова заставит тебя оставить это место?
— Может, это самая страшная мысль, пришедшая мне в голову. Я чувствую… О, меня просто бесит! Сегодня твоя семья, возможно, еще не осознав этого, наведет прочные мосты. Вот только Джеймс…
— И он тоже. Брат уже сделал первые шаги.
Они обнялись, погрузившись в печаль.
— Хафмен всего лишь легенда из нашего детства, — прошептал Артемас. — Он не может навредить нам.
Лили подалась вперед. Не говоря ни слова, они пошли вниз.
Ее кровать показалась просто раем: теплое, безопасное место, удобное и такое знакомое. Они касались друг друга снова и снова, растворяясь в рабском, изящном обладании, со всеми похотливыми и притворными нюансами, но во время спокойных интерлюдий говорили обо всем на свете, открывая свои сердца и наполняя спокойствием душу.
Она, конечно же, потом уснула, но во сне ей привиделся какой-то темный призрак.
* * *
Джо, озлобленный и замерший, глядя на дом, выжидал.
Он шел сюда, презрительно улыбаясь. Охотился в этих лесах в течение многих лет, выращивал наркотики в оврагах — ему было не впервой добираться до фермы Лили. Если бы не Артемас Коулбрук, он бы все еще был здесь и делал деньги.
О да, завтра он вернется сюда, когда никого не будет, и оставит некое послание. Лили, конечно, догадается, что это его работа, но ничего не сможет доказать. Старик же поймет, что он имеет в виду. А это очень важное дело, потому что он не позволит ему сорвать сделку, заключенную с Артемасом Коулбруком. Пусть Коулбрук заплатит. Так или иначе, но этот ублюдок должен заплатить.
159 
