16 
— Если откровенно, то твоя роль спасателя меня сейчас как нельзя больше устраивает, — сказала она, продолжая разговор. — Только мне интересно, что это дает тебе.
— Плюс еще один день вдали от Нью-Йорка, еще один день отдыха без родителей, — безмятежно проговорил он.
— Нет. Я не об этом. Почему ты сделал спасение людей своей профессией?
Он вынул из кошелька несколько купюр и бросил их на стол.
— Деньги.
— Да?!
— Правда. Этим я зарабатываю много денег.
— А ты любишь деньги, да?
Он кивнул:
— Черт возьми, конечно! Плюс, я всегда занят.
Элиз внимательно посмотрела в эти чудесные серые глаза, которые, казалось, видели ее и всех насквозь. На мужественные черты его лица. Да, он был чудо как красив, этот парень!
— Хм... А от чего же ты хочешь убежать?
— Что ты имеешь в виду?
— Я направляюсь в Фо-Корнерс, где меня ожидает бог весть какой прием людей, которых я никогда не видела. Я делаю это, потому что устала сидеть и ждать чуда. Ты едешь в Нью-Йорк, за тридевять земель от Лос-Анджелеса. То, что ты хотел бы забыть, должно быть, для тебя очень важно.
Джаред дернулся со стула, чтобы подняться, но Элиз успела поймать его за руку.
— Я же рассказала тебе о своей жизни, ты тоже мог бы со мной поделиться.
— Только что рассказывал тебе о своей работе.
— Но ты не объяснил, от чего бежишь.
— Я не бегу. Я устроился в Калифорнии, потому что здесь чертовски хорошо платят.
— Только не рассказывай мне душещипательную историю о том, что ты единственный юрист в Нью-Йорке, которому не платили.
— Там я был всего лишь государственным чиновником. И платили мне вполне прилично. Но здесь я получаю сотни тысяч. Думаю, есть разница.
С таким выводом, конечно, трудно спорить. Взгляд его потемнел, губы вытянулись в тонкую линию, брови сшиблись на переносице. Тема ему явно не нравилась. И подробностей ей не дождаться.
Элиз молчала, когда они сели в машину, предпочитая не нарываться на грубость. Ей и своей головной боли хватало, нечего соваться не в свое дело. Тем более что они все ближе подъезжали к цели ее поездки, и с каждым оставшимся за их спиной километром она нервничала все больше.
— Если хочешь знать, почему я вдруг решил подвезти тебя до самого дома, то могу рассказать, — вдруг проговорил Джаред, когда они уже проехали половину штата Северной Каролины.
Еще один поворот, а там уже рукой подать!
— Ну, расскажи, — сразу напряглась Элиз.
— Ты тихая, спокойная женщина. Но сейчас очень волнуешься, потому что не знаешь, что тебя ждет в чужом доме.
— Хочешь провести психоанализ ситуации?
— Нет. Просто я привык иметь дело с чувствами других людей, поэтому и твои мне понятны. — Он немного помолчал. — Слушай, а тебе приходило в голову, почему бабушка оставила тебе дом?
— Да.
Он выжидающе глянул на нее, не удовлетворившись кратким ответом.
— Ну, и что ты думала по этому поводу?
Элиз вздохнула:
— Наверное, тем самым бабушка дала мне понять, что у отца нет других детей. Некому оставить дом.
— А может... она решила таким образом искупить свою вину за то, что в свое время с тобой не общалась? Ты не думала об этом? Или это компенсация за то, что отец не поддерживал тебя?
Женщина пожала плечами.
— Скорее всего, у него просто нет детей, а бабушка не желала оставлять дом государству. Я — лучше, чем ничего.
Эти слова она произнесла тихим голосом, и у него защемило сердце. У Джареда была совсем другая ситуация. Он сам не желал видеться с родителями. Она же, напротив, хотела теплой семьи.
— Налево, — подсказала Элиз.
Город находился слева, через двадцать миль от поворота. Джаред свернул.
— Возможно, твоя бабушка хотела помочь тебе начать новую жизнь.
— Хотела или нет, но так и будет в итоге, — слегка дрожащим голосом отозвалась Элиз.
Джаред покосился на нее.
— И все же... ты нервничаешь.
— Ну... понимаешь, остается вероятность существования моих братьев и сестер, которые могут претендовать на наследство. Вдруг они богаты? Может, она была в ссоре с ними, поэтому ничего им не оставила. Да мало ли всяких вариантов, — отмахнулась она и судорожно вздохнула: — Еще есть вероятность, что я окажусь в суде по разделу имущества.
Наконец-то она это высказала, обрадовался Джаред. Он посмотрел на нее: такая одинокая, беззащитная.
— Но зато теперь я знаю хорошего юриста, — воспрянула она духом и весело рассмеялась, жизнерадостным искренним смехом.
16 
