50 
Затем последовали неспокойная осень и Рождество. Со стороны мне можно было завидовать: отороченные горностаем наряды, золотые ожерелья. Я танцевала, обедала с герцогами, принцами и послами. Новый год принес новые празднества. В конце января 1533 года в позолоченном экипаже Якопо и Лукреция приехали из Рима.
Они привезли новость от его святейшества. Лукреция загадочно улыбалась. Наутро они пригласили нас в зал приемов. Помимо меня там были Якопо, Лукреция, Мария и Алессандро, который ради такого случая отложил все дела.
Я сидела между Марией и Лукрецией, а Якопо стоял перед зажженным камином. Зимнее солнце освещало его седые волосы. Он откашлялся, и я помертвела, подумав о миланском герцоге.
— Я должен сделать объявление, — сообщил он, — очень приятное, но пусть мои слова останутся в секрете. Никто не должен об этом узнать, иначе всем нам грозит опасность.
— Здесь мы можем положиться на каждого, дядя, — нетерпеливо произнес Алессандро. — Пожалуйста, продолжайте.
— Состоялось соглашение о помолвке. — Якопо слегка улыбнулся. — Моя дорогая duchessina, ты выйдешь замуж за Генриха, герцога Орлеанского.
Герцог Орлеанский. Титул звучал знакомо, но человека я вспомнить не могла.
Донна Лукреция не выдержала, посмотрела на меня и воскликнула:
— Сын короля Франции, Катерина! Сын короля Франциска!
Я опустилась на стул, не в силах понять всего значения этой новости. Мария радостно захлопала в ладоши. Даже Сандро улыбался.
— И когда свадьба? — уточнила я.
— Летом.
Якопо взял со стола две шкатулки, отделанные перламутровыми геральдическими лилиями, и протянул мне.
— Твой будущий свекор, его величество король Франции, дарит тебе это от имени сына.
Я взяла шкатулки. В одной лежало золотое ожерелье с тремя круглыми сапфировыми подвесками, каждый камень размером с кошачий глаз, в другой находился миниатюрный портрет угрюмого юноши с худым лицом.
— Он молод, — заметила я.
Донна Лукреция восторженно стиснула мою ладонь.
— Вы с Генрихом Валуа одногодки.
— Он должен был жениться на английской Марии Тюдор, — добавила Мария. — Но король Генрих бросил ее мать, Екатерину Арагонскую, и это положило конец переговорам.
Она взяла меня за руку и, почувствовав мою вялость, прищелкнула языком.
— Катерина, разве ты нисколько не взволнована?
Вместо ответа я посмотрела на Якопо и спросила:
— Каковы условия соглашения?
— Твое приданое, разумеется. Это внушительная сумма.
— Боюсь, ее недостаточно, — возразила я.
Хотя казна Франции за годы войны значительно похудела, король мог, конечно же, воспользоваться золотом.
— Я не слишком завидная партия для принца. Есть девушки с большим приданым. Какая еще от меня выгода?
Якопо взглянул на меня с удивлением, хотя и не должен был: я хорошо усвоила его уроки в искусстве дипломатии.
— Земли, герцогиня. Король Франции всегда мечтал о землях в Италии. Папа Климент обещал ему Реджо, Модену, Парму и Пизу, а также военную поддержку, с тем чтобы Франция захватила Милан, Геную и Урбино. Эти условия конфиденциальны. Даже весть о помолвке некоторое время не будет разглашаться. Император Карл не должен знать, что предложение миланского герцога отвергнуто.
— Понимаю, — кивнула я, погладив ладонью шкатулку.
Я задержала пальцы на выпуклых перламутровых лилиях, немного наклонила — и шкатулка заиграла бархатными оттенками розового и бледно-голубого цветов.
— Но ты не радуешься, Катерина? — громко сказала донна Лукреция. — Разве ты не довольна?
Вновь открыв подарок, я посмотрела на портрет молодого человека. Черты лица, если и не идеально красивого, то довольно привлекательного, выражали суровость царственной особы.
— Довольна, — заверила я, по-прежнему храня серьезность. — Король Франциск — родственник моей матери. Буду рада называть его свекром. Он вырвал меня из суровых условий монастыря ле Мюрате, и я всегда буду благодарна ему за это.
Я поставила шкатулку на стол. Мария и донна Лукреция, заливаясь слезами, бросились меня целовать. Лукреция восторженно щебетала, что Папа Климент нашел для меня самую модную аристократку Италии, Изабеллу д'Эсте, которая подберет ткани и фасоны для свадебного наряда и приданого. Мне пришлют нового учителя, французского придворного. Он проведет для меня ускоренный курс французского и расскажет об обычаях этой страны.
50 
