52 
Да уж, большего сокровища, чем я, у него наверняка не осталось. Я подозревала, что в качестве приданого его святейшество отвалил половину Рима и половину папской тиары в довесок. Позднее я узнала, что Сандро, то есть герцог Алессандро, возместил расходы благодаря налогам, выплаченным гражданами Флоренции.
К нам прибыли бесчисленные рулоны парчи, дамаста, кружева, шелка, лично отобранные изысканной Изабеллой д'Эсте. Горы драгоценностей — рубины, бриллианты, изумруды, ожерелья, пояса, унизанные оправленными в золото камнями, серьги с грушевидными жемчужинами, такие тяжелые, что я сомневалась, смогу ли носить их и при этом высоко держать голову, — все это выложили передо мной, чтобы я проверила и оценила. В перерывах между изучением драгоценностей, металлов и тканей я встречалась с учителем, упражнялась во французском языке и постигала протокол французского двора. А во французских танцах я практиковалась так усердно, что болели ноги. Мне стало известно, что король Франции очень любит охоту, а потому я уселась на жеребца и заставляла его скакать или безопасно падать при необходимости. Тренеру не нравилось, что я использую седло, он утверждал, что это неприлично, поскольку можно увидеть мои икры. Он порекомендовал забавный выход из положения: маленький стул. Стульчик этот был неустойчивым, с него запросто можно было свалиться, если лошадь двигалась чуть быстрее. Так что на стул я не согласилась.
Приходилось постоянно где-то бывать. Если раньше мое присутствие придавало легитимность правлению Алессандро, то теперь в моих появлениях было что-то королевское. Так, опершись на руку кузена, я поприветствовала приехавшую во Флоренцию невесту Алессандро, Маргариту Австрийскую, и поцеловала ее в щеку.
Эти суматошные дни вконец измотали меня, времени на размышления не было. Лето началось слишком быстро. Место бракосочетания изменили: теперь оно должно было состояться не в Ницце, а в Марселе, и дату перенесли с июня на октябрь.
И вот настало первое сентября. Я покинула Флоренцию и отправилась в путь в роскошном экипаже в сопровождении каравана аристократов, слуг и грумов. Следом тянулись десятки повозок, груженные моими вещами и подарками от новой семьи. В охватившем меня волнении я даже не подумала, что могу не вернуться на землю своего рождения, и только когда приблизились к восточным воротам города, почувствовала, как сжалось горло. В панике обернувшись, я смотрела на медленно удаляющийся оранжевый купол огромного собора и на серо-зеленую реку Арно.
Тети Клариссы больше не было, Ипполито оказался ненадежным, а Сандро — хитрым. Не стану о них скучать. Но Флоренция скрылась из виду, и я заплакала, когда вспомнила о Пьеро и о мальчике Лоренцо на стене часовни во дворце Медичи.
С берега я продолжила путешествие по морю, в сторону Вильфранша — дожидаться его святейшества. Климент хотел сам совершить венчание.
Он решил сделать мое бракосочетание с Генрихом, герцогом Орлеанским, невиданным зрелищем. Пришла папская флотилия, я поднялась на корабль его святейшества и увидела, что все судно обито золотой парчой. Через два дня мы прибыли в Марсель, и, когда бросили якорь, грянули триста пушек, зазвонили колокола собора и запели трубы.
Марсель встретил меня солнцем, запахом соли, чистой голубой водой и ясным небом. На улицах нас приветствовали французы. Мы выехали на Новую площадь. На одной ее стороне стоял великолепный королевский дворец, напротив — временный особняк Папы, сложенный из бревен. Здания были объединены пересекавшей всю площадь широкой деревянной постройкой, предназначенной для банкетов и приемов.
Я появилась в Марселе на чалом жеребце, покрытом золотой парчой. Мне предложили неудобный стульчик, которым пользовались француженки, но я отказалась от него в пользу собственного седла. Если ликующие толпы и были шокированы тем, что женщина перемещается в седле, то умело скрыли свое недоумение.
Меня ожидали в папском деревянном дворце. Я спешилась, и меня быстро отвели в зал приемов, где уже собрались триста гостей: известные мужчины и блестящие женщины французского двора. Они оценивали меня, словно жемчужину в короне его величества.
Я прошла мимо трехсот пар глаз, мимо надменных, дерзко улыбающихся женщин. Затянутые донельзя талии, тугие лифы заканчиваются острым мысом. Все женщины худы и почему-то явно гордятся этим. Узкие рукава не отделяются от платья, они к нему пристрочены, у плеч — небольшие буфы. Высокие воротники с оборкой у шеи, как у мужчин, на груди узкое декольте. Зачесанные назад волосы поддерживаются с помощью накрахмаленных лент. К лентам прикреплены бархатные или шелковые вуали. Женщины красивы, грациозны и совершенно уверены в себе. Я чувствовала себя неуклюжей старомодной иностранкой в пышных рукавах и с незатянутой талией.
52 
