24 
А когда после ее смерти отец сделался заядлым картежником и сошелся с сэром Гектором, друзья семьи пожали плечами и попросту перестали приглашать его в гости. Если его и вспоминали, то только затем, чтобы выразить сожаление, что граф Уэллингем «пустился во все тяжкие».
«Какие же это друзья! – часто думала Лина. – Настоящие друзья не оставят тебя в трудную минуту!» Но что она могла сделать? А вместе с отцом в одиночестве оказалась и сама Лина.
А теперь она в Париже и скоро отправится на бал! Правда, она появится там под чужим именем и в какой-то странной роли. Но все же Лина была уверена, что матушка была бы довольна тем, что ей представился случай повидать большой свет.
«Ах, если бы мама могла тоже попасть сюда! – думала Лина, глядя в темноту. – Как бы это было чудесно!»
Матушка показала бы ей все парижские достопримечательности. И она, несомненно, знала историю всех знатных семейств, которые будут на балу, – и тех, что пережили великую революцию, и тех, что возникли во времена Наполеона и, при всей своей значительности, все еще не были признаны ancien regime .
«Уж, наверно, в том доме, где мы будем жить, найдутся книги, в которых можно будет прочесть что-нибудь о тех людях, с кем мне придется встретиться», – утешила себя Лина.
Эта мысль так взбудоражила ее, что она перестала прислушиваться к болтовне дам. Воображение унесло ее далеко в прошлое. Лина осознала, что это путешествие не только доставит ей удовольствие, но позволит узнать много нового. Да, она запомнит его на всю жизнь!
Глава 4
Китти и Лина вышли из кареты и направились в дом, сопровождаемые несколькими лакеями с грудой картонных коробок – их покупками.
Лина была потрясена не только лучшими парижскими магазинами, на которые, впрочем, действительно стоило посмотреть, но и тем, как легко и беспечно Китти тратила деньги. Лина только ахала, глядя на подобную расточительность:
Неужели ей действительно когда-нибудь понадобятся все эти бесчисленные перчатки, зонтики, туфельки, сумочки и прочие мелочи? Лина смотрела на Китти большими глазами и спрашивала себя, придет ли когда-нибудь время, когда она, Лина, сможет позволить себе вот так же бросать деньги на ветер?
Нет, вряд ли!
По дороге домой, на Елисейские Поля, Китти сказала:
– Я вчера посоветовалась с подругами, и мы решили, что следует позволить вам звать нас по имени. Иначе это будет выглядеть странно. Но имейте в виду – это только на время пребывания в Париже!
– Да, конечно, – ответила Лина. Про себя она улыбнулась: было очевидно, что это решение стоило Китти немалых усилий.
Три грации ничего не говорили на этот счет, но Лина и без того чувствовала, что они продолжают относиться к ней как к простой камеристке, в роли которой она впервые появилась в особняке на Белгрейв-сквер.
«Или к дочке фермера», – сказала себе Лина. Ох и разгневался бы ее отец, если бы услышал, что его называют фермером!
Лина и сама находила довольно унизительным, что эти дамы смотрят на нее свысока, хотя ее родословное древо ничуть не уступает их собственным.
Хотя, впрочем, они ведь взяли ее в Париж именно потому, что думали, будто она принадлежит к низшему классу!
Так что Лина решила, что сейчас не время вспоминать о родовой гордости. Лучше принимать вес как есть. Главное, что она в Париже!
Площадь Согласия потрясла Лину. А когда они въехали на Вандомскую площадь, девушка подумала, что она в точности такая, какой Лина себе ее и представляла. Единственное, чего она не знала, – это то, что все дома и улицы Парижа, казалось, были окутаны каким-то волшебным ореолом.
Когда дамы вошли в холл, ожидавший их дворецкий сообщил Китти:
– Pardon, madame , но coiffeur уже здесь и ждет вас. Китти ахнула:
– Я совсем забыла! Я же просила Александра прийти перед обедом! Лина, бегите наверх, и пусть он займется вашей прической, пока я переодеваюсь.
Тон Китти не допускал возражений. К тому же Лина уже знала, что французский coiffeur занимает особое место в светском обществе, ибо ни одна дама не может обойтись без его услуг. Поэтому она без разговоров кинулась наверх.
Смит, видимо, предвидела, что Лина первой воспользуется услугами парикмахера, потому что худощавый, изящный француз уже ждал Лину в ее комнате, глядя в окно и нетерпеливо постукивая гребнем по ладони.
– Простите, пожалуйста, мсье Александр, – сказала Лина на безупречном французском. – Мы с леди Берчингтон, к сожалению, забыли о назначенном времени. Мы можем только извиниться, что заставили вас так долго ждать.
24 
