83 
– А Анатолий Викторович утверждает, что за последнее время могли появиться новые данные.
– Мало ли что утверждает твой Анатолий Викторович, – небрежно заявил Роман. – Ты пей вон лучше – продукт выдыхается.
Молодой человек опрокинул в себя рюмку и зажмурился – слёзы так и брызнули у него из глаз.
– Крепка настойка, – сообщил он, отдышавшись и протирая очки.
Офицеры, не откладывая, присоединились к процессу.
– Эликсир бессмертия, – охарактеризовал напиток Роман, довольный произведённым эффектом. – Ты, главное, закусывать не забывай. Вот сало и рыбопродукты… Кстати, товарищи офицеры, – он повернулся к захмелевшим пилотам, – имею честь представить вам Антона Кадмана. Писатель, журналист, сотрудник НИИ Нематериальных Взаимодействий. Прошу любить и жаловать.
– Утечки секретной информации не боитесь? – спросил журналист Кадман, закусывая перцовую горилку бутербродом с ломтиком украинского сала.
Роман снова хохотнул.
– Ну и будет утечка, – сказал он небрежно. – А она почти наверняка будет – однако кто утечке поверит? Серьёзные газеты промолчат. Всякие там «Секретные материалы» и прочие «Аномальные новости» – те ухватятся, конечно. Но эту «желтизну» нормальные люди не читают – только полоумные типы, вроде твоего Анатолия Викторовича.
– А кто такой Анатолий Викторович? – поинтересовался Стуколин. – Мы уже дважды слышали о нём…
– О! Это Великий Посвящённый, – пояснил Роман, театрально понизив голос и подмигивая. – Маг и алхимик, масон и чернокнижник, конспиролог и конспиратор. Вон он сидит.
Пилоты посмотрели на Великого Посвящённого. Тот действительно выглядел весьма импозантно. Совершенно голый череп, выпирающие скулы и глаза навыкате придавали лицу «Великого Посвящённого» оттенок чего-то потустороннего. Одет он был в чёрный, наглухо застёгнутый френч, на груди красовался какой-то значок. Вокруг «Великого Посвящённого» собралось с десяток офицеров «Варяга». Анатолий Викторович вальяжно вещал, а моряки слушали его, раскрыв рты и позабыв про напитки.
– Вечно вы всё перевираете, Роман Фёдорович, – с упрёком сказал Антон Кадман, наливая себе в стопку новую порцию горилки. – На самом деле Дугов никогда не называл себя ни Великим Посвящённым, ни магом, ни тем более алхимиком. Он конспиролог – это да, но все мы в чём-то конспирологи. Вот вы, товарищи офицеры, верите в Заговор Мирового Сионизма?
– Как же не верить? – включился в игру Стуколин. – Когда этот заговор налицо. Точнее – на лицах.
– Вот видите, – глубокомысленно изрёк Кадман. – За конспирологию! – объявил он тост и, не дожидаясь, когда его поддержат, выпил.
– Извините за любопытство, Антон, но если вы журналист и писатель, как вас угораздило попасть в эту экспедицию? – поинтересовался Лукашевич, который впервые в жизни беседовал с живым литератором.
Раскрасневшийся от выпитого Кадман, тараща глаза, замахал на него рукой – на некоторое время он выбыл из разговора, пытаясь справиться с собственным желудком, который отказывался принимать очередную порцию горилки.
– Можно сказать, случайно, – ответил за литератора Роман. – Тиснул книжку «Оккультные тайны чего-то там», собрал в ней кипу дешёвых сенсаций, но сделал глупость – попытался весь этот бред анализировать. В результате, сам того не ведая, раскрыл несколько важных секретов, и наш «нематериальный» НИИ взял его в оборот. Теперь Антон у них типа хроникёра и летописца, ездит в экспедиции, потом отчёты строчит.
– И о нас напишет?
– И о вас напишу, – подтвердил Антон, которому удалось в конце концов унять желудочные спазмы. – Разумеется, всё было совсем не так, как рассказывает Роман Фёдорович. Но в оценке результата он прав – моя задача действительно состоит в том, чтобы… э-э-э… регистрировать всё, что происходит вокруг меня в самом НИИ и в экспедициях, а потом внятно и литературно излагать свои впечатления на бумаге. Жаль только, на все эти записки сразу ставится гриф «Секретно», а тираж копий не превышает десяти экземпляров… Но когда-нибудь, – Кадман поднял палец и погрозил им слушателям, – придёт время, и о вас… о нас узнают все!
– Лучше не надо, – заметил Роман. – А то всплывут неприглядные подробности – не отмоешься.
– А не нужно совершать поступки, о которых потом придётся жалеть, – сказал Кадман нравоучительно. – Плесните-ка мне ещё этой горилки. Пробирает до костей, сволочь, но зато как хороша!
83 
