Особенно,... 
83 
Пекос прикусил губу. Он наблюдал, как маленькая, покрытая кружевом ручка обвила у локтя руку его отца, как Анжи посмотрела на Баррета и улыбнулась ему. Пекос простоял в течение всей свадебной церемонии неподвижный, как статуя, мужественно стараясь не смотреть на невесту и не думать об этой красивой самке, которая нежным голоском повторяла брачные обеты. Обряд, наконец, подошел к концу, и проповедник сказал:
— Помолимся.
Пекос склонил голову, в то время как болезненные чувства боролись в нем. И ему пришлось прилагать немало усилий, чтобы казаться спокойным. Монотонный голос читал молитву, наставляя молодоженов. Но как ни старался Пекос, он не смог сдержаться, чтобы не поднять глаза и снова не посмотреть на Анжи. Его сердце вновь затрепетало в груди. Она смотрела прямо на него, хотя ее покрытая вуалью голова была слегка опущена. Затем она медленно подняла ее, и их напряженные взгляды встретились, но в этих прекрасных изумрудных глазах, таких бездонных и еще недавно страстных, он увидел лишь отблеск… отчаяния? сожаления? ожидания?
Золотоволосая головка вновь опустилась, и Пекос замер, когда прозвучало «аминь». Он должен уехать. Немедленно. Он даже не останется на свадебное празднество. Он не может. Он не может больше оставаться на Тьерра дель Соль с Анжи, которая стала женой его отца. Останься он на ранчо, он знает, что огонь между ними вспыхнет опять и погубит их всех.
— Аминь. — Священнику вторили эхом голоса в огромной толпе, заполнившей церковь.
Несколькими секундами позже Баррет МакКлэйн и Анжи Уэбстер были объявлены мужем и женой, и Пекос смотрел, как седая голова склонилась к Анжи, когда Баррет по-отцовски поцеловал ее в щеку. Когда эти сухие тонкие губы прикоснулись к ее бледному лицу, Анжи опять подняла глаза на Пекоса. Слезы сверкали в них.
Баррет МакКлэйн, гордо сияя, повел свою новобрачную из придела церкви к месту, где их ожидали радостные прихожане, бросающие в воздух рис и выкрикивающие пожелания счастья и поздравления. Пекос смотрел, как окутанная атласом фигурка растворяется в ярких лучах сентябрьского солнца. Он тяжело вздохнул. Впервые в жизни он не мог полностью понять свои чувства. Толпа повалила из церкви. Все было кончено.
Пекос помотал головой, словно желая привести мысли в порядок. Он чувствовал, что может сойти с ума. Какое ему дело до того, что эта потаскушка с льняными волосами стала женой его отца? Пусть согревает своим теплом кровать старика. Пусть тянет свои тоненькие ручки к богатству МакКлэйна, используя для этого все свои таланты. Половина богатства все-таки принадлежит ему, и когда-нибудь он найдет способ получить и вторую половину.
Пекос вышел на солнце и зажмурился. Тетушка Эмили подошла к нему, взяла его под руку и сказала:
— Прекрасная церемония, не так ли, дорогой?
— Замечательная, — сказал он спокойно и улыбнулся, ведя ее к экипажу. Они присоединились к большой кавалькаде повозок, фургонов, колясок и оседланных пони, направляющейся на Тьерра дель Соль на свадебное торжество, которое продлится весь день.
— Пекос, дорогой. — Эмили посмотрела на свои затянутые в перчатки руки, лежащие на коленях. — Ты… ты не будешь досаждать Анжи теперь, когда она…
Пекос, пощелкивая поводьями, смотрел прямо вперед:
— Дорогая, я не буду досаждать никому. Я уезжаю сегодня в Мексику.
Сразу же опечалившись, она посмотрела в его красивое лицо. Оно было непроницаемым.
— Понимаю, — сказала она твердо. — Пекос, она… Анжи ничего не значит для тебя, ведь так? — Ее глаза были полны нежности и заботы о своем единственном племяннике.
— Сердце мое, — повернулся он к ней, — конечно, кое-что она для меня значит. — Он увидел выражение беспокойства в добрых глазах тетушки и, весело расхохотавшись, добавил:
— Она ведь теперь моя дражайшая мамочка. — Он продолжал хохотать, и тетя засмеялась вместе с ним. Но ее смех был довольно принужденный.
Хотя и не такой, как глубокий, нарочито убедительный смех Пекоса МакКлэйна.
Глава 22
Несмотря на быстрые приготовления, свадебное торжество получилось грандиозным. Оркестр, выписанный из Сан-Антонио, находящегося в четырехстах милях от ранчо, расположился на украшенном цветами возвышении. Музыканты в темных смокингах изнемогали от жары, играя чудесные романтические баллады. Веселые акробаты и клоуны занимали гостей в течение музыкальных пауз.
Огромный тент из белой с золотым узором материи затенял участок аккуратно подстриженной лужайки на восточной стороне гасиенды. Под ним выстроились одетые в белые жилеты мексиканцы-слуги. Они стояли во главе длинного стола с закусками, мясными блюдами, овощами, кондитерскими изделиями и десертом. Все это великолепие могло удовлетворить любой вкус. Изящные тарелки китайского фарфора, украшенные золотым ободком, были аккуратно составлены на конце стола — их хватило бы и на сотню ужинающих. Посреди стола дюжины белых роз наполняли круглые чаши из сияющего серебра. На больших плоских серебряных подносах красовались бокалы на длинных ножках, в которых искрилось золотистое шампанское. Круглый стол, покрытый нежной белой кружевной скатертью, красовался в самом центре лужайки; на нем лежали горы свадебных подарков, ожидающих невесту и жениха.
83 
