47 
— Абигейл, девочка моя, проснись. Ты замерзла. Я слишком долго держал... терзал, любил тебя почти на голом полу. Какой же я болван! Прости, милая. У меня совсем вылетело из головы, что ты ведь еще даже не оправилась как следует после болезни... Так что я сейчас же перенесу тебя на кровать.
Но она не слышала его слов, продолжая спать как убитая. Ник осторожно поднял ее на руки и, прикрыв одеялом, понес наверх в спальню. И пока он поднимался по лестнице и тревожно думал о том, что лежавшая у него на руках женщина была, возможно, еще не совсем здорова, его инстинкт здорового, сильного мужчины не переставал напоминать о себе: «Эта женщина только что пылала под тобой на ковре жарче, чем огонь в камине. Она перевернула все в тебе. И сегодня ночью ты не должен оставлять ее одну в постели. Кровать выдержит твой натиск с таким же успехом, с каким выдержал ковер».
Ник проснулся с довольной, широкой улыбкой на лице. Он улыбнулся после того, как наткнулся рукой на теплое, мягкое тело женщины, пригревшейся на боку за его спиной.
Абигейл! Даже одно ее имя звучало в его сердце как песня. Эхо этой песни отдавалось в мозгу, вносило сладостную сумятицу в мысли, будоражило самые чувствительные части тела.
— Абигейл, — вполголоса пробормотал он и тихонько дотронулся до ее плеча.
Но он не успел дождаться реакции Абигейл, потому что в следующую секунду все его внимание переключилось на какой-то странный, неожиданный звук. Вернее, это был шум, которого он уже давненько не слышал. Прислушавшись, Ник понял, что за окном шумел дождь. А когда мельком глянул в щелку между задернутыми шторами, увидел, что дождевые струи летели к земле вместе с лохматыми хлопьями снега.
Крупные, тяжелые капли размеренно барабанили по крыше, и их громкий стук, бесцеремонно нарушивший безмолвие последних дней после снежной бури, удручающе действовал на нервы.
Собрав свою одежду, он сунул босые ноги в шлепанцы и, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Абигейл, осторожно вышел из спальни, спустился по лестнице на первый этаж, и надел рубашку и брюки.
Когда хозяин коттеджа распахнул наружную дверь, перед его глазами предстала картина, которую он никак не ожидал увидеть в это утро. Ослепительно белые сугробы исчезли, и на их месте образовались грязные, пенящиеся лужи, в которых кое-где торчали зеленовато-серые куски льда, еще не успевшего растаять. Нику стало ясно, что дождь лил гораздо дольше, чем он предположил, когда проснулся и услышал его шум за окном.
Да, они с Абигейл оказались в полном неведении о том, что творилось в последние дни в природе. Но разве этому стоило удивляться? Ведь в эти дни их интересовало нечто совсем другое... Он взглянул на автоматический календарь дат в своих наручных часах. Получалось, что они даже не заметили, как пролетели последние двое с половиной суток, в том числе, день Рождества. Разумеется, незамеченными оказались и первые двенадцать часов текущих суток — двадцать седьмого декабря.
По правде говоря, время их мало волновало. Был за окном день или наступила ночь, забрезжил серый рассвет или опустились вечерние сумерки — им было все равно. Гораздо важнее для них, был их маленький чувственный мирок, который они создали для себя сами, и в котором царствовало их взаимное страстное притяжение друг к другу. Из спальни они выходили только тогда, когда надо было что-то поесть. Их еда состояла, как правило, из сэндвичей и кофе, но она казалась им гораздо вкуснее, чем любой ужин с жареной индейкой и всевозможными закусками и приправами.
Улыбка вновь засияла на его лице, когда он подумал о том, что Абигейл еще спит наверху. Надо приготовить ей чай или даже целый завтрак, и принести все прямо в кровать. Сначала он ее осторожно, нежно поцелует, чтобы она проснулась, а потом, после завтрака, если у них совпадет настроение, они отодвинут в сторону поднос с чашками и тарелками, и опять займутся любовью.
Из мечтательного состояния его неожиданно вывел громкий и резкий звук, взорвавший утреннюю тишину в коттедже. Две-три секунды Ник стоял, как вкопанный, ничего не соображая. Что это был за звук? А когда все понял, ринулся в кабинет.
Когда же восстановили телефонную связь? Очевидно, в один из этих дней, когда они с Абигейл так увлеченно создавали свой маленький чувственный мир, ничего не видя и не осознавая вокруг, кроме присутствия друг друга.
47 
