Особенно,... 
64 
— Именно этим вы должны заняться, и прямо сейчас.
— Мне понравилась гостиница, — продолжил Алекс в надежде отсрочить неизбежное. — Мы скакали на кроватях, пока никто не видел.
— Имеешь в виду, как делаете сейчас?
Хитрец усмехнулся.
— У них там в ванной маленькие кусочки мыла, и они вечером кладут на подушку леденец.
Сюзанна вздернула брови.
— Выкинь эту мысль из головы, лягушонок.
Уложив Дженни вместе с армией плюшевых зверюшек и включив ночник, Сюзанна понесла Алекса в его комнату. Раньше строптивец не позволял брать себя на руки и слишком часто обнимать, но сегодня вечером, казалось, нуждался в ласке так же, как и мама.
— Похоже, ты снова ел кирпичи, — пробормотала Сюзанна, уткнувшись в детскую шейку.
— Ага, целых пять штук.
Сын плюхнулся на кровать, Сюзанна начала возиться с озорником и щекотала до тех пор, пока он не задохнулся. Смеясь, шлепнулся на спину, затем снова выпрыгнул из постели.
— Алекс…
— Забыл кое-что.
— Ты уже потянул достаточно времени, малыш. Немедленно спать, или мне придется поджарить тебя на медленном огне.
Сынишка вытащил что-то из джинсов, в которых вернулся домой.
— Вот. Сохранил для тебя.
Сюзанна взяла сплющенную переломанную шоколадку в золотой обертке, почти полностью растаявшую, наверняка несъедобную и более драгоценную, чем бриллианты.
— О, Алекс.
— Дженни тоже припасла тебе одну, но потеряла.
— Все в порядке.
Сюзанна подняла мальчонку на руки и крепко стиснула в объятьях.
— Спасибо. Я люблю тебя, маленький хитрюга.
— Я тоже тебя люблю.
Алекс, не смущаясь, как прежде бывало, выпалил признание и обнимал маму дольше обычного. Когда Сюзанна уложила его в кровать, даже не протестовал, что она погладила его по головке.
— Спокойной ночи, — пожелал мальчик, засыпая.
— Спокойной ночи.
Сюзанна оставила Алекса одного, слегка всхлипнув над пришедшим в негодность лакомством. В своей комнате открыла маленький ящичек, в котором когда-то хранила бриллианты, и бережно положила внутрь подарок сына.
Потом разделась и скользнула в тонкую белую ночную рубашку. На столике в углу ждали документы, но голова была занята совсем другим, да и нервы по-прежнему взвинчены. Чтобы успокоиться, открыла двери террасы и, захватив расческу, вышла наружу насладиться ночью.
Где-то ухала сова, трещали сверчки, тихо шелестели волны, позолоченная луна светила ясно, как стеклянная лампа. Улыбаясь сама себе, Сюзанна подняла лицо к небу и щеткой лениво провела по прядям.
Холт никогда не видел ничего более прекрасного, чем Сюзанну, расчесывающую волосы в лунном свете. Он понимал, что похож на несчастного Ромео, и смертельно боялся выставить себя полным идиотом, но надо выказать хоть что-то, каким-то образом показать своей принцессе, насколько важно, что она присутствует в его жизни.
Брэдфорд вышел из сада и начал неслышно подниматься по каменной лестнице, в то время как возлюбленная утопала в мечтах. Она не замечала, что кто-то рядом, пока Холт не окликнул ее:
— Сюзанна.
Она открыла глаза и обнаружила, что Холт стоит в футе от нее, волосы ерошит бриз, темные глаза горят в мерцающем свете.
— Я думала о тебе. Что ты здесь делаешь?
— Пошел было домой, но… решил вернуться.
Очень хотелось, чтобы Сюзанна продолжила расчесывать волосы, но Брэдфорд не сомневался, что просьба прозвучит смешно.
— С тобой все в порядке?
— Все хорошо, правда.
— Дети?
— У них тоже все прекрасно. Заснули. Я даже не успела поблагодарить тебя. Возможно, это и пустяк, но теперь, получив возможность поразмыслить, могу признаться, что с большим удовольствием наблюдала, как у Бакса хлещет кровь из носа.
— В любое время к твоим услугам, — пообещал Холт, имея в виду именно это.
— Не думаю, что когда-нибудь снова возникнет такая необходимость, однако очень ценю твое предложение.
Сюзанна потянулась, чтобы коснуться сильной руки, и уколола палец о шип.
— Ох.
— Чертовски неудачное начало, — проворчал Холт и одним рывком приблизился к ней вплотную. — Это тебе.
— Правда?
Нелепо растроганная, Сюзанна провела лепестками по щеке.
— Цветы украл из вашего сада.
Брэдфорд засунул руки в карманы, нестерпимо желая закурить.
— Там еще много осталось.
— Наверняка.
«Сегодня вечером мне вручили два подарка, и оба от самых любимых мужчин на свете».
64 
