92 
Спустя два дня, как мы вернулись в Эверсли, приехал Ли: он не смог вовремя выбраться на свадьбу. Встреча с ним очень обрадовала меня. Он изменился: в его манерах появилось какое-то беспокойство. Позднее он объяснил нам его причины: в воздухе носилась беда, король всячески ублажал католиков, а значительному большинству это совсем не нравилось. Ли боялся того, что в стране вновь вспыхнет восстание.
— Еще одна гражданская война будет означать катастрофу, — сказал он, когда мы сели обедать. — Англичане против англичан, как это было недавно. Другое дело, когда одна страна воюет с другой, а я не хочу сражаться с земляками, каким бы ни был предлог. Сейчас я так жалею о том, что служу в армии, может, я подам в отставку и осяду где-нибудь.
— Это совсем неплохая мысль, — возбужденно произнесла мать. — Но если Якова свергнут, кто сядет на трон?
Ли понизил голос до шепота.
— У короля есть зять — Вильгельм Оранский.
— Вильгельм Оранский? — воскликнула мать.
— А почему нет? Он женат на Мэри, а она старшая дочь короля. Кроме того, у него есть свои законные претензии на престол. Разве его мать не была старшей дочерью Карла I? Он протестант, твердый и смелый человек, хотя и не очень привлекателен. Но красота для правителя не самое главное?
— Все это очень странно, — воскликнул отец, — но, клянусь Богом, в Англии снова наступят счастливые времена, если все случится так, как вы говорите!
— Правда, перед этим будут стычки, — охладил наш пыл Ли, — а мне это ничуть не нравится. Если бы Карл пожил еще…
— Такого мнения придерживаются все до единого, — сказал отец.
Несмотря на такой счастливый повод, как свадьба, в дом закралась печаль. Я думаю, родители вспоминали дни гражданской войны, когда никто не знал точно, где враг, а где друг, и отец рисковал своей жизнью, изображая из себя круглоголового, на деле служа делу короля. Я много слышала историй о тех временах.
Однажды Ли и я поехали на прогулку к морю, привязали лошадей, а сами спустились на пляж, и тут он внезапно сказал:
— Присцилла, ты выйдешь за меня замуж?
Мне кажется, я всегда верила в то, что когда-нибудь он попросит меня об этом. Так было до того, как я встретила Джоселина. Я надеялась, я сделала из него мифического героя и даже поклонялась ему, когда была совсем девочкой. Он для меня всегда был первым и лучшим. И пока я не знала Джоселина, я была твердо убеждена в том, что только с Ли я разделю свою жизнь.
Но теперь я была уже не той невинной девочкой. Я влюбилась в Джоселина, а потом… потом был Бомонт Гранвиль. Никогда я не смогу выбросить его из головы: ночь, проведенная с ним, отвратила меня от мыслей о замужестве.
Но все же оставался Ли, а ч любила Ли, доверяла ему Он был моим защитником, он был тем человеком, который избил Бомонта Гранвиля, когда тот попытался похитить меня.
Несколько минут я молчала, чувствуя волнение Ли — Я ждал, пока ты подрастешь, — сказал он, — но меня столько времени не было дома. Присцилла, ты же любишь меня?
— Конечно, я всегда тебя любила. Он остановился и, радостно схватив мои ладони, заглянул мне в глаза.
— Тогда — да? — спросил он.
— Я не уверена… — ответила я.
— Не уверена? Но ты же сказала, что любишь меня! Ты всегда меня любила! Когда ты была крошкой, ты приходила ко мне, поверяя все свои тайны, тебе нужен был лишь я один!
— Да, ты был мне как брат.
— Как брат, да, но было еще что-то? Ведь Эдвин тоже твой брат!
— Нет, это не совсем так! Ли, ты был героем, тем, кто спасал меня, когда я попадала в затруднительное положение, рыцарь в сияющих доспехах!
— Теперь ты ушла в поэзию, Присцилла, почему ты колеблешься? Ведь у тебя никого больше нет, я не ошибаюсь?
Я покачала головой. Лучше бы мы не приходили на этот пляж! На меня нахлынули воспоминания. Пещера, где мы сидели рядом с Джоселином, человек с собаками и смертельный страх, который завладел тогда мною…
— Тогда в чем дело? — спросил Ли.
— Есть кое-что, что ты должен знать, Ли!
— Тогда расскажи, — сказал он.
— Боюсь, это будет большим потрясением для тебя… Карлотта — моя дочь!
Он замер и внимательно посмотрел на меня.
— Видишь, Ли, — сказала я, — теперь, когда тебе все известно, ты можешь жениться на мне?
— Джоселин… — медленно проговорил он. — Я думал, что это было просто детское восхищение красивым юным героем!
— Ты слишком долго делал из меня ребенка, а я была молода, влюбилась в него, и, когда на Эйоте нас застал туман, мы стали любовниками! На следующий день его схватили и вскоре, как ты знаешь, казнили… Но у меня есть Карлотта — она напоминает мне о нем!
92 
